Русские наступили на французские грабли.
"ПОЧЕМУ Великий Октябрь мы празднуем в ноябре?" Старый вопрос-анекдот, казалось бы, утратил актуальность. 7 ноября больше нет в списке красных дней календаря. Но споры вокруг этой даты не утихают.
ЧТО интересно: русская революция начала ХХ века была почти точным повторением французской революции конца XVIII века. Недаром для большевиков якобинцы были кумирами. Сотни фабрик и совхозов при Советах были названы именами Марата, Робеспьера и их соратников.
Сёстры-близняшки
СМОТРИТЕ: "Великая французская революция", "Великая Октябрьская революция" - эпитет один и тот же. Скажем, английскую революцию XVII века язык не поворачивается назвать "великой буржуазной". Там величие было как раз до революции, когда нацию возглавлял король, блиставший всеми атрибутами - торжественными церемониалами, пышным двором и т. д. А сменилось это властью торгашей и банкиров, пошлостью и мещанством.
И нашу, и французскую революцию предваряла всё усиливающаяся дискредитация Церкви как государственного института. Говоря "раздавить гадину", Вольтер имел в виду самый сильный удар, который только может быть нанесён по Церкви, - раскол. На Западе раскол Католической церкви начался в 1517 г., когда Лютер выступил со своими разоблачениями папского престола. У нас старообрядческий раскол случился в 1660-х годах.
Следующим шагом было устранение Божьего Помазанника, монарха, которого ослабленная Церковь уже не могла защитить. Во Франции король был свергнут 10 августа 1792 г., нашего царя заставили отречься от престола 15 марта 1917 г. После этого в обеих странах к власти сперва пришла либеральная буржуазия: там - жирондисты, здесь - Временное правительство. А через несколько месяцев их место заняли решительные люди, которые сказали "нет" религии, а вместе с нею и всему "старому миру". Во Франции это были якобинцы, в России - большевики. Крепко взяв власть в свои мозолистые руки, они начали с казни монарха и большинства либералов, потом перешли на аристократию, а далее развязали массовый террор и Гражданскую войну.
Строители нового мира
В МИРОВОЙ истории только якобинцы и большевики и были подлинными революционерами. Все остальные - смутьянами, заговорщиками, не более того. Остальные перераспределяли собственность, меняли управление страной и т. п. Их цели были земными, вещественными. И только во французской и русской революциях была сделана дерзкая попытка прорваться в новое духовное измерение, обрести не презренный металл, не индивидуальные свободы, а нечто гораздо более высокое, наполняющее радостью не тело, а душу. У французов это высокое выражалось лозунгом "братство", соседствующим со "свободой" и "равенством", а у большевиков - призывом "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!".
Именно братство людей, любовь между ними была той главной мечтой, которая 14 июля 1789 г. подняла французов на штурм Бастилии, а 7 ноября 1917 г. - русских на штурм Зимнего. В сущности, это христианская мечта. Как это может быть - ведь и якобинцы, и большевики были атеистами? Очень просто: их богоборчество вытекало не из противодействия идеалу, к которому призывал Христос, а из желания привести людей к этому идеалу без помощи Христа. Их ненависть ко Христу объяснялась тем, что Он был их конкурентом. Чтобы выиграть борьбу с Ним за людей, они использовали в качестве приманки возвещённое Им Царство Божие, где "нет болезни, печали, воздыхания, но жизнь бесконечная", обещая построить его не на небесах, а на земле.
Отказ от несбыточной мечты был в обоих случаях неизбежен, ибо Бог сказал: "Без Меня не сможете сделать ничего". Мы, как и французы, в конце концов отрезвели, спустились с небес на землю и перешли к буржуазному укладу жизни. Но во Франции "термидорианский переворот" произошёл через год и два месяца после установления якобинской диктатуры. А у нас разгром "путча", поставивший крест на мечте о коммунистическом рае, совершился 21 августа 1991 г.
Почему же французы так быстро избавились от утопии, а мы лелеяли надежду на её осуществление на протяжении чуть ли не трёх поколений? Причина в том, что на момент революции русские люди были менее прагматичными, чем европейцы, и живее сохраняли в своих сердцах дух евангельских заповедей. Французы недолго тешились идеей братства, а мы отнеслись к ней необычайно серьёзно. Но то, что мы так долго с ней носились, имело свой высший смысл: за семь десятилетий мечта о рукотворном Царствии Божьем была так дискредитирована, что возвращаться к ней у нас уже никогда не будет охоты. Ибо стало очевидным: насильно сделать людей братьями невозможно.
Что празднуют французы 14 июля?