Примерное время чтения: 10 минут
84

Если страдает голова - нужен специалист

Психологи и психиатры из Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского имеют большой, но печальный опыт. Уже много лет они первыми оказываются на месте происшествия, когда случается теракт или другая чрезвычайная ситуация. Они работали и в Иркутске, когда на город упал самолет, и на "Норд-Осте" и, конечно, сразу же прибыли в Беслан, как только стало известно о трагедии. Их работу нельзя назвать легкой, ведь приходится латать человеческие души. Как это удается? Разговор с заместителем директора Центра им. Сербского, руководителем Научно-методического центра неотложной психиатрии и помощи при чрезвычайных ситуациях профессором Зурабом Ильичем КЕКЕЛИДЗЕ.

- ЗУРАБ Ильич, сначала расскажите, как сейчас чувствуют себя пациенты из Беслана?

- И взрослые, и дети, которые непосредственно были заложниками, лечатся и в Беслане, и в Москве, часть - в Ростове, Ставрополе. Те, кто получил тяжелые ранения, были вывезены в Москву, некоторые до сих пор находятся в больницах. Большая часть пострадавших продолжает восстанавливаться и реабилитироваться психологически.

Многие бывшие заложники сейчас чувствуют себя намного лучше. Я думаю, в конечном итоге у 90-95% детей событие практически пройдет бесследно. Во-первых, за счет того, что детская психика более пластична, во-вторых, потому что они не брошены, помощь оказывается и сейчас. В этом плане все, что можно делать, делается: с первого дня и до сих пор принимают психологи, работает "горячая линия" - люди, которые не хотят или стесняются приходить, могут позвонить, получить по телефону анонимную бесплатную помощь; работает выездная бригада, которую можно вызвать на дом; можно получить не только психологическую, но и медикаментозную помощь в режиме дневного стационара. Открыто психосоматическое отделение в местной больнице.

- Всем ли пострадавшим удалось уделить внимание, ведь в помощи нуждаются тысячи людей?

- Обычно за помощью обращаются где-то 15% - имеются в виду не только заложники, но и их родственники, которые тоже переживают тяжелейший стресс. Нам удалось убедить почти 50% пострадавших обратиться за помощью. Это огромная цифра. Что нам помогло? Помогло то, что нам доверяли, мы были с людьми с первого же дня, а не только тогда, когда заложников уже освободили. Все, кто пришел 1 сентября на работу, срочно вылетели в Беслан. По дороге в аэропорт родственники передавали врачам вещи.

Доверяли нам и потому, что врачи и пациенты знали друг друга в лицо - мы все время были рядом. И поэтому, когда была развернута поликлиника, пациенты приходили к уже знакомым медикам. У многих пациентов не выдерживали нервы, они кричали на нас, срывались. Но наша функция - успокоить человека, а не доказать ему, что он не прав. И когда он успокаивался, становился в дальнейшем очень хорошим помощником. Приводил своих знакомых, которые нуждались в помощи, помогал наладить контакт с ними. Это и дало большой процент.

Когда люди поняли, что им хотят и могут помочь, стали доверять еще больше. Были даже такие просьбы: звонят родители и просят психолога приехать и уложить ребенка спать, потому что он боится. И приезжал детский психолог. Он не использовал медикаментов, он приходил с игрушками и, как няня, укладывал спать ребенка. Это была работа, достойная восхищения.

- Вы говорили, что врачи из разных центров четко работали с первого дня. Как удалось добиться такой слаженности?

- Главное, что мы не первый год работаем вместе с психологической группой МЧС. Из Москвы мы выехали в Беслан вместе. Даже люди, которые друг друга не знают, со второго дня работают в одном режиме, доверяя друг другу абсолютно. Просто они никому не должны ничего доказывать и делают свою работу. Это приносит исключительно положительные результаты.

Слаженной работу можно назвать еще и потому, что, к сожалению, опыт очень большой. Больше десяти лет работники Центра им. Сербского, МЧС и представители других медцентров выезжают на места ЧП. И уже знаем, кто как работает.

Не хотим оставаться в больнице...

- КТО же работает с пострадавшими в терактах людьми, где проходят обучение психологи и психиатры?

- У нас в центре есть специальные двухнедельные циклы по психологии и психиатрии в чрезвычайных ситуациях. Лекции читают наши сотрудники и все, кто принимает участие в чрезвычайных ситуациях, должны их прослушать. После этого выдается соответствующее удостоверение. Врачи должны знать, что можно делать в чрезвычайной ситуации, чего нельзя, на каком уровне, как работать в эпицентре, сотрудничать с другими врачами, как проявляются расстройства у детей, у взрослых, у женщин, у стариков, как их лечить. Но это должны знать и терапевты и организаторы здравоохранения. Вот, например, приходит человек, жалуется на боли в желудке. Терапевт обследует его и ничего не находит. Но он должен знать, что это может быть связано со стрессом.

- В Беслане разрешали работать, насколько известно, только тем, кто имел такое удостоверение. Но ведь пройти циклы успели не все. Хватало специалистов?

- Да, ведь эти лекции читались в Ставрополе, Краснодаре, Якутске, Махачкале. Очень многие профессионалы выразили желание оказать помощь. Например, из Ставрополя приехали несколько бригад, из других городов. Люди хорошо подготовлены и очень многое умеют делать.

Недавно вернулась наша сотрудница, которая читала лекции преподавателям Беслана. Дети пошли в школу, учителя должны знать, как себя с ними вести.

- Каждый по-разному реагирует на чрезвычайную ситуацию или последствия стресса у людей одинаковы?

- Первые три дня (некоторые специалисты считают чуть ли не до месяца) после события - это острая реакция на стресс. Возникает тяжелейшее нарушение сна: бессонница, ночные просыпания в тревоге. Часто человек стремительно покидает место чрезвычайной ситуации. Впрочем, такие последствия характерны для непродолжительного стресса. В Беслане он был длительным. Люди несколько дней удерживались в заложниках, поэтому и реакция на стресс у них несколько иная. У бесланцев она проявлялась в том, что дети, которых отправляли в больницу, категорически отказывались там оставаться, хотели домой, да и родители тоже старались побыстрее забрать ребенка. Им казалось, что надо прийти домой и все пройдет. То же самое было после "Норд-Оста". Все стремились быстрее выписаться из больницы, но потом возвращались обратно. Мы это уже знаем, поэтому, если можем уговорить, уговариваем, если нет, - все равно даем наши телефоны, чтобы в любой момент можно было позвонить и вернуться.

Как найти слова

- ВЫ СКАЗАЛИ, психологи стараются успокоить людей. Но как это можно сделать, как найти слова? Как успокоить мать, у которой ребенок находится в заложниках?

- Пока бригада в дороге, она собирает максимальную информацию: что и как случилось. Группа психологов и психиатров приезжает на место. Проводит, что называется, разведку: в каком состоянии люди, кто что говорит, о чем. Есть определенные методы, по которым мы определяем, какая помощь нужна. Психологи и психиатры обычно не выделяются, например, опознавательные значки "психотерапевт" вообще запрещены. Иногда специальные значки имеют психологи. Но обычно их можно узнать по курткам "скорой помощи".

Что касается нужных слов... Вот пример. Мать переживает, что ребенка рядом нет, он в заложниках. Это тяжелое горе, причем людям свойственно думать только о плохом. Но надо снизить напряжение. Об этом и говорится: "Вы знаете, пока ничего плохого не случилось, ребенка задержали, но он там не один, его не пытают. Не надо переживать заранее, еще ничего не случилось. Может получиться так, что вы сейчас переживаете, у вас поднимется давление, не дай бог, случится инсульт, инфаркт, а ребенок оттуда выйдет, и ему нужна будет здоровая мать, которая смогла бы его поддержать. А где ее взять? Давайте начнем с вами работать". Когда нужно, и лекарства даем, есть и другие методы работы с людьми. Таблетки помогают заглушить плохое самочувствие, но не горе. Поэтому в первые дни люди получают препараты, а потом очень важна именно психологическая поддержка.

Еще одна наша важнейшая миссия - не допустить никаких непродуманных акций. Потому что первая реакция у человека - схватить топор побежать за 5 км в ингушское село и тоже захватить заложников. Чтобы этого не было, нужно работать с людьми. Тем не менее я был поражен, как достойно держались бесланцы, особенно мужчины. Ни одного выплеска эмоций с помощью алкоголя. Это самообладание, достойное уважения.

Врачи присутствуют и на похоронах. Очень тяжело, когда 120 человек, многие из которых - дети, хоронят в один день. Здесь нужна и психологическая, и медикаментозная помощь. Опознавание трупов - тяжелейшая работа. Есть даже такие стрессовые расстройства, когда человек считает, что он видел своего близкого человека в живых, а потом не может его найти среди пострадавших и думает, что он пропал. Был случай, довольно известный, так как сюжет показывали по телевизору: мужчина рассказывал, что сам сажал в чью-то машину раненую дочь, чтобы отвезти в больницу, а потом не мог найти ребенка. Неспециалист этого не поймет, но уже по рассказу психиатр сразу видит, что такого события не было. Факт, что кого-то мужчина нес на носилках был, но не свою дочь. К сожалению, потом это подтвердилось. Такие расстройства появляются от тяжелых переживаний.

- До событий в Беслане погибли пассажиры двух самолетов и произошел теракт на "Рижской" в Москве. Ведь и там пострадали люди, они тоже нуждаются в помощи. Но такое впечатление, что об этих ЧП на фоне Беслана забыли.

- Это не так. Дело в том, что здесь имеет значение немного разная социальная значимость. И по количеству людей, и по тому, кто был захвачен. В Беслане это были дети, школа, дикие условия и длительность процесса. Речь идет о том, что ситуация сама по себе была умопомрачительная, такие условия трудно было даже придумать. Поэтому по всем параметрам ситуация в Беслане была более тяжелая. Но пострадавшим на "Рижской", родственникам погибших в самолетах тоже оказывается помощь, для них всегда работает "горячая линия" Центра медико-психологической помощи пострадавшим при чрезвычайных ситуациях (тел. (095) 201-70-70), и они звонят до сих пор, мы делаем все возможное.

- Каждый день случаются ЧП, пусть не такого масштаба, но все же. Кого-то ограбили, кому-то угрожали. Вы никогда не даете практических советов, как пережить стресс. Почему?

- А их и нельзя дать. Какой может быть практический совет, если у вас аппендицит? Нужна только профессиональная помощь. Но аппендицит - это кишка, а тут голова страдает, еще сложнее. Поэтому совет один - позвонить специалисту и рассказать о том, что волнует. И тогда вам скажут: либо вам ничего не нужно, либо предложат приехать, побеседовать. Голову надо доверять только профессионалам.

Смотрите также:

Оцените материал

Также вам может быть интересно