Ученый... Никому в голову бы не пришло назвать так какого-нибудь инженера из НИИ, шлепающего одним пальцем на машинке вялотекущий отчет и получающего 120 рэ. Нет, ученый - это совсем другое. Это профессор, академик, это тот, в конце концов, нелепый персонаж из старых фильмов, который надевает пальто наизнанку и забывает на керогазе чайник.
Надо - значит, сделаем
КОГО-ТО прельщала возможность прославиться своим умом, совершить грандиозное открытие и, чем черт не шутит, - получить Нобелевскую, а на худой конец - Ленинскую премию! Хотя многие так высоко не метили - просто честно делали свое дело, изобретали, открывали, внедряли, писали учебники, учили студентов...
Правительство заботилось о них. Правда, иногда заботилось очень своеобразно: собирало да и запирало в "шараге" - этакой научной тюрьме. И кормило, и поило, и караулило, аж с пулеметными вышками, чтобы, не дай бог, ни одна ученая извилина даже и не помыслила податься за рубеж. Но и результат был. Поныне большая часть того, чем гордится наша страна, что по сей день конкурентоспособно на мировом рынке, задумано и претворено в жизнь тогда, когда слово "НАДО", сказанное генеральным секретарем, означало одно: "НАДО - ЗНАЧИТ, СДЕЛАЕМ!" И финансирование тут же находилось, и приборы доставляли, если своих нет, так хоть и из-под "железного занавеса", и платили, и премии давали, и квартиры предоставляли - только думай, голова!
Конечно, нечего хвалить былые времена - диктатура в любом случае явление подлое и хищное, и, если вспомнить поименно всех, кого жернова смололи, не заметив, кому свои же "коллеги" подставили ножку, донеся наверх о неосторожно сказанном слове или анекдоте, кому зарубили дело всей жизни, объявив, например, кибернетику - продажной девкой империализма, а генетику - антинаучной профанацией, список получится чрезвычайно внушительный.
Но речь и не идет об этом - речь идет о государственном отношении к науке. По мнению Владимира Борисовича КОРЕНБЕРГА, доктора наук, профессора, проректора по научной работе Московской государственной академии физической культуры, именно утрата государственного к ней отношения - корень всех современных бед.
В чем же проявляются симптомы этого явления?
Утечка мозгов
ГЛАВНОЕ и основное - совсем пропал материальный стимул. Сам Владимир Борисович, например, получает по высшему, 17-му разряду тарифной сетки, 1887 рублей, да доплата за должность 60% от этой суммы. Плюс надбавка за звание - с этого года она составляет доктору наук 1500, кандидату - 900 рублей. Плюс за лекции (которые он читает помимо административной работы проректора) еще кое-что, в сумме около 9 тыс. рублей. Но такая зарплата если и исключение, так в лучшую сторону (Москва все-таки!) от общегосударственного уровня. А то, что он пишет статьи, редактирует академический научный сборник, ведет собственно научную работу, не оплачивается вовсе.
Энтузиасты, поглощенные идеей, готовые терпеть лишения ради грядущего научного прорыва, находятся всегда. Но, увы, за большинством из них стоит "вторая половина". Хорошо, если энтузиаст - женщина и рядом есть муж (отец), согласный ее научный порыв финансировать хотя бы на бытовом уровне! Ну а если он - мужчина и за спиной жена с парой детишек на руках? Чего ж тут удивляться, что множество молодых, энергичных, умных, сбиваются в стаи и летят, прощально курлыкая, "...с милого севера в сторону дальнюю". Это как раз то, что стыдливо именуется "утечкой мозгов".
Взятка как неизбежность
В ПРЕЖНИЕ времена ходил анекдот: на день открытых дверей приходят будущие абитуриенты с мамами и папами, ректор благожелательно со всеми знакомится, но просит приходить в следующем году, потому что на этот все места уже проданы. Теперь никто по этому поводу даже не улыбнется. Наоборот, деловито спросят, кому, сколько и в какой валюте.
Конечно, не перевелись еще честные преподаватели. Но, увы, не все могут устоять перед искушением. И первая незаслуженная оценка, вознагражденная "барашком в бумажке", снимает вопрос неподкупности и требовательности практически навсегда.
Не хотелось бы порочить все высшие учебные заведения, но практика коммерческих вузов, когда люди, заплатив денежки, и немалые, считают, что учиться уже не надо, диплом официально куплен, когда сдача каждого предмета зависит не от знаний, а от своевременной проплаты, дезавуирует по сути саму систему высшего образования.
Следующим камнем преткновения на пути полноценной науки встает отсутствие научной литературы и крайняя затрудненность публикаций. Если в былые годы существовали не только специализированные издательства, занимавшиеся исключительно научной и научно-популярной литературой, но и прочим издательствам давали льготы, если они брались за публикацию научных книг и учебников, то теперь любая публикация, скажем, сборника научной конференции, ложится на карман ее организаторов, и, более того, с них еще берут все налоги, включая 20% НДС. А институтскую библиотеку пополнять просто нечем - никто не собирается выделять деньги на выписку современных журналов, а они ох не дешевы!
Еще одна неприятность состоит в том, что, для того чтобы получить хоть какие-то средства на ремонт зданий и самые насущные нужды, научные учреждения вынуждены сдавать в аренду свои площади разным коммерческим организациям. А в связи с тем, что финансовые операции - это не родная стихия, скажем, физиков-ядерщиков или историков, то нередко обстановка складывается, как в известной русской сказке: "Была у лисицы избушка ледяная, а у зайца - лубяная..." В смысле, что зайца (ученого) лисица (коммерсант) из избушки-то и выгнала...
Кто идет в аспирантуру?
ГРУБО говоря, никто не идет. Возни очень много, трудов тоже, затрат - не всякий карман потянет, потому что, например, во всех крупных библиотеках услуги по копированию необходимых материалов платные. И, назначая за это цену, не мелочатся. Куда ты денешься, все равно заплатишь, если надо работу-то писать! А стипендия аспиранту - 1000 рублей в месяц. И общежитие аспирантское в Москве, вот ведь странное совпадение, тоже 1000 рублей в месяц... На такие жертвы идут либо по большому научному фанатизму (не частое явление), либо... по необходимости ускользнуть из-под призыва в армию. Кандидаты наук ему не подлежат. А собираются ли новоиспеченные кандидаты двигать науку дальше - большой вопрос. Вот круг и замкнулся. Порочный круг...
Почувствуйте разницу
Владимир Александрович КУВШИНОВ, доктор исторических наук, заслуженный профессор МГУ им. Ломоносова, заслуженный работник высшей школы РФ, зав. кафедрой политической истории факультета государственного управления, 73 года.
- Я понимаю, что хвалить времена партийного владычества несколько неудобно... Но я, историк, был членом КПСС, иначе я бы не имел права преподавать. Так вот, кроме, безусловно, вмешательства в личную и научную жизнь ученых, иногда довольно настырного и бесцеремонного, партия искала и выделяла кадры, способные занимать в дальнейшем руководящие посты, замечая людей с активной жизненной позицией, готовых много и плодотворно работать, и со студенческой скамьи их поддерживая. Существовали именные стипендии, целевые аспирантуры, позволявшие талантливому человеку достойно существовать во время обучения. Я сам из простой семьи, с Дальнего Востока, в аспирантуре в Москве оказался, будучи уже женатым, и мне не пришлось по ночам, скажем, вагоны разгружать, чтобы прокормиться, как это делают зачастую нынешние аспиранты. И конкурс при поступлении, кстати, был 6,5 человека на место! А теперь еле-еле набираем, чтоб хоть пустых мест не осталось...
Насчет научных публикаций... Дело в том, что прежде любая публикация при своей подготовке проходила через строжайшее сито цензуры. Но цензура кроме отрицательной функции политического цербера имела и иную цель - не пропустить в печать непроверенные, "жареные" факты, перекрыть доступ к размножению научных "уток", которыми буквально забиты современные газеты и журналы. И главное, когда пытаешься возмутиться какой-либо особо вопиющей статьей, не имеющей с реальностью ничего общего, очень часто слышишь в ответ: "У нас плюрализм. Что хотим, то и печатаем. Должно завлекать читателя, а что на самом деле было - дело десятое..."
В прежние времена женщине, выходящей замуж за молодого ученого, кандидата наук, искренне завидовали. Она могла не волноваться о том, как прокормить детей. А теперь бедняжке остается только посочувствовать. Тогда зарплата "свежеиспеченного" кандидата была около 250 рублей, доцента - 320, а профессор, зав. кафедрой, получал 500. Жизнь подорожала по сравнению с прежними временами в среднем в 40 раз, а зарплата в вузах увеличилась примерно в 10. Как говорится, почувствуйте разницу... Все-таки ученые - это мозг нации, голова. А если эту голову не кормить, то скоро весь организм протянет ноги...
Хочу остаться профессионалом
Юлия Львовна ПАРФЕНОВА, кандидат физико-математических наук, научный сотрудник НИИ ядерной физики им. Скобельцына, МГУ, 37 лет.
- Я из поколения "мозгов, утекающих за границу". Окончила Московский университет, защитила диссертацию, поступила работать в НИИ ядерной физики. Проработав десяток лет, была вынуждена уехать на работу в Швецию, потом в Бельгию. Уезжала не за деньгами и уютной жизнью, хотя и это немаловажно. Нет, я хотела остаться ученым, делать то, что мне нравится, здесь я этой возможности практически лишена.
Я не понаслышке знаю, каково это, когда мне и дочери не на что было пообедать! Приходилось, как и многим, прирабатывать. Делала, что могла и умела: печатала тексты чужих диссертаций, рисовала плакаты, набирала статьи на компьютере, ну и еще целый ряд случайно подворачивающихся заработков.
Не надо быть провидцем, чтобы понять, что меня здесь ждет, тем более что живые примеры тут же перед глазами: пожилая женщина, в прошлом профессор филфака, работает в гардеробе (пенсии не хватает на нормальное существование) и безумно благодарна своей знакомой, устроившей ее на эту работу.
Для меня очень важно осознание того, что я нужна. А база самореализации в науке нарабатывается на полноценном доступе к источникам информации (литература, экспериментальные данные и т. д.), на возможности печатать свои статьи. С этой точки зрения, положение в России довольно плачевное. Подписка на электронные западные журналы дорогая, поэтому нищим НИИ доступны только немногие из них.
Вот и уезжают люди за рубеж, чтобы профессионально заниматься любимым делом, потому что профессионализм предполагает полную самоотдачу. Уезжают туда, где они всегда будут чужими, где единственная эмоциональная отдушина - это твоя семья, если ты с семьей, или твои близкие в России, с которыми ты общаешься только по телефону.
Кому мы нужны в Москве