Примерное время чтения: 5 минут
154

Мой разум мечется, как пойманный орел

10 лет со дня смерти Анастасии Цветаевой

Шпаргалки? А что это такое?

ЧЕМ для меня, девчонки из таежной глубинки, была Москва? И сказочным градом, и житейским путеводителем, и голубой мечтой. Помню, как в войну да и после нее мы приникали к единственному в поселке столбу с черной тарелкой репродуктора. Бой часов на Спасской башне. "Говорит Москва!" Все замирали и слушали, слушали...

Особенно запомнился мне 1947 год. Вся страна жила юбилеем свой столицы. Нам, школьникам, на подготовку к сочинению, посвященному 800-летию Москвы, отвели целых два месяца. Я перечитала множество исторических книг и дала волю воображению. Исписала целую общую тетрадь. Старалась не зря: сочинение похвалили на краевом конкурсе.

- Поздравляю, деточка, - сказала мне Анастасия Ивановна Цветаева. - У тебя хорошие литературные задатки. Пишешь романтично, увлеченно. Но местами наивно, ведь описываешь многое понаслышке.

Однажды я простодушно обратилась к Анастасии Ивановне с просьбой помочь мне готовить к экзамену шпаргалки.

- Шпаргалки? - удивленно переспросила писательница. - А что это такое?

Пришлось объяснять, что на вопросы каждого билета надо написать на маленьких бумажках очень краткие ответы. Ну и что-нибудь "умное", чтобы удивить экзаменатора эрудицией.

Как она хохотала! Буквально до слез.

- Надо же! Ничего подобного у нас никогда не было. Но это забавно.

И села осваивать искусство производства шпаргалок. А уж опыта пользования ими мне было не занимать.

Она жила надеждой

МЫ, дети, многого не понимали из того, что происходит в стране. Взрослые, наверное, оберегали нас, избегая отвечать на тревожащие вопросы. Но они возникали и томили. Тогда я уходила на сопку, на любимую полянку. Она привлекала обилием крупной земляники. Ляжешь в траву, а ягоды сами в рот просятся.

Наверное, частое уединение способствовало привычке размышлять о всяких событиях. В том числе о том, почему солнечно-голубое небо надо мной перечеркивали полосы колючей проволоки, тянувшейся со склонов сопок вниз и от барака к бараку. Из этих бараков и приходила в наш дом Анастасия Ивановна Цветаева, сестра поэтессы Марины. Выпускали ее до отбоя как репетитора детей в поселке строителей.

Как попала она, коренная москвичка, дочь известного ученого, в эти таежные края? Да как и все в ту пору, кто был объявлен "врагом народа". "1 февраля 1938 года, - рассказывала Анастасия Ивановна, - нас, 14 женщин, приговоренных на десять лет ссылки, загнали в холодный вагон. Набили битком. Заперли. Охранники издевались: "Закаляйтесь, на Дальнем Востоке придется привыкать и не к таким морозам".

В моей памяти Анастасия Ивановна запечатлелась еще и как очень красивая женщина: настоящие русые волосы, необычно зеленые глаза с золотистым блеском. Добрая, не державшая зла на тягостную жизнь. Она жила надеждами и здорово подпитывала мою мечту о Москве.

- Ты обязательно приедешь ко мне, - говорила. - Ведь освобожусь я когда-нибудь! И мы вместе сходим в Третьяковку.

45 лет спустя

ОДНАКО встретились мы с Анастасией Ивановной в Москве только через 45 лет... Сразу после освобождения она сообщила маме, что приехала к сыну, прислала фотографии. И вдруг переписка оборвалась. Когда мы с ней встретились (моих родителей уже давно не было в живых), Анастасия Ивановна с грустью рассказала:

- А меня и нельзя было отыскать. Соответствующие органы об этом позаботились. Как сейчас помню: чудесный солнечный день, я гуляю с внучкой. Вдруг слышу мужской голос: "Кто здесь будет Анастасия Ивановна Цветаева?". Поняла сразу. В который раз внутренне отчаянно воскликнула: "За что опять?!". Почему-то на поселении в Вологодской области рядом с сыном нельзя было жить, а в Новосибирскую по этапу - милости просим...

Я слушала гневные слова и невольно сравнивала ее с той смиренной женщиной, которую запомнила с детства. Выплескивалось все пережитое. Жгла обида... И все-таки через много лет ей разрешили жить в родной Москве.

- Сначала жила у Нины Петровны Туполевой, - поведала она. - Мы дружили с ней до самой ее смерти. А потом получила я наконец пристанище на Большой Спасской.

Анастасия Ивановна с удовлетворением окинула взглядом маленькую уютную комнатку, где на стенах в фотографиях был весь ее мир родных и близких людей. Отсюда она и ушла к ним, не дожив три недели до 99 лет...

Мы так и не побывали с ней в Третьяковке, не прошлись, как мечталось, вместе по московским улицам. Я брожу здесь без нее, часто узнавая места, заложенные ею в мою память.

Любуюсь экспонатами Музея изобразительных искусств имени Пушкина и невольно думаю: почему - Пушкина? Литературному гению достаточно своей славы. Иван Владимирович Цветаев - создатель этого музея - вполне заслужил право на увековечивание своего имени. У Анастасии Ивановны я видела фотографию, сделанную в день открытия музея 31 мая 1912 года. На ступеньках - ее отец и его сподвижник Юрий Степанович Нечаев-Мальцев, на средства которого создан музей. "Дух музея и тело музея" - называли их. Но мало кто теперь помнит об этом.

***

Говорят, общество казарменного режима пожирает своих детей, если они талантливы, не схожи по меркам стадности. Раздираемое завистью на части общество становится еще и трусливым: совершив насилие, устраивает жертвам пышные похороны, не жалеет комплиментов их славе, сопровождая пустозвонство речей колокольным величанием... Уж и не знаю, раздастся ли в нашей стране колокольный звон, призывающий к вселенскому покаянию?

Смотрите также:

Оцените материал

Также вам может быть интересно