С Зинаидой Петровной ПЕШЕХОНОВОЙ я познакомилась на одном из больших ветеранских мероприятий.
Моложавая, подтянутая, пристроив кинокамеру на плече, она стремительно двигалась по залу (и это несмотря на 80 лет), выискивая наиболее удачный ракурс для съемки. То заходила сбоку, то нависала над президиумом, пытаясь взять крупный план.
РДС - реактивный двигатель Сталина
СЕЙЧАС в архиве Пешехоновой почти сто двадцать часов съемки. Передачи, фильмы о Сарове, документальные ленты о создании российского "ядерного щита".
Спать Зинаида Петровна ложится часа в два ночи. Раньше не получается. Снимает, монтирует. Как завзятый телережиссер, просматривает отснятый материал, отмечает секунды, безжалостно режет неорганичные куски.
А между тем впору снимать фильм о самой Зинаиде Петровне...
Громадину в десяток метров длиной привезли в начале лета. Почему-то даже стоять рядом с ней было страшно.
"Начинка" была уложена в 32 ящиках, которые пристроили тут же, на стеллажах.
Тогдашний директор оборонного завода Анатолий Яковлевич Мальский, многозначительно взглянув на молоденькую сотрудницу хранилища, сказал: "Ну, Зинаида! Глаз не спускать с нашего изделия N 1! Скоро о нем весь мир узнает. А пока - ни гу-гу..."
- В документах "шарик" значился как РДС-1, - вспоминает Зинаида Петровна. - Мы быстренько окрестили многотонную "гостью" - реактивный двигатель Сталина. Хотя секретность была полная, и я, и девочки знали: храним сверхзакрытый проект, взрывное устройство колоссальной разрушительной силы... Поэтому меры предосторожности были предприняты экстраординарные. Вы знаете, моим основным инструментом тогда был... стетоскоп. Да-да, тот самый, которым прослушивают больных. Только я прослушивала ящики с "железом": не трещит ли что-то внутри, не шипит ли? Ходили мы исключительно в мягких тапочках. Боялись громко разговаривать. Лишнее "сотрясение" воздуха могло привести к непредсказуемым последствиям.
О том, что "начинка" в коробках вредная, догадывались многие. Последние сомнения исчезли, когда люди, имеющие отношение к "секрету", начали в буквальном смысле слова падать.
В первый раз Зинаида Петровна потеряла сознание прямо на работе. Потом ее еще пару раз доставляли в больницу. После этого муж устроил скандал: сейчас же уходи оттуда! Но она осталась. Некем было заменить.
Милейший ЮБ
О ВСТРЕЧАХ с Юлием Борисовичем Харитоном, легендой ядерной физики, одним из создателей отечественного атомного оружия, Зинаида Петровна вспоминает с замиранием сердца. Впервые она встретилась с академиком в 49-м.
- Мне сообщают: на склад едет Харитон. Сидим, ждем. Подкатывают три черных лимузина. Глядим во все глаза. Где же знаменитый Юлий Борисович? Открывается дверца. На снег ступает начищенный сапог, потом появляется серебристая папаха. Солидный полковник выходит из машины. Он? Вроде нет. Дальше выплывает гражданский в элегантном френче. Ну этот? Опять ошибка.
Наконец, из машины вылезает крошечный человек, шапка почти падает на уши, пальто явно великовато. Это и был гениальный ЮБ.
Войдя на склад, Харитон первым делом достал белоснежный платок и провел им по стене. А платок каким был, таким и остался. Мы ведь по нескольку раз в день драили стены, подоконники; пыль - самое страшное для взрывчатых веществ. Оборачивается ко мне, а в глазах такая теплота, такая благодарность светится. И руку жмет. Мол, молодчина! И дальше так держать.
У Зинаиды Петровны редчайшая болезнь - кислородная избыточность. Из-за этого даже в лесу не может долго находиться. Может быть, поэтому ей по энергетике впору с батарейкой "Энерджайзер" соперничать. Всю жизнь проработала в Федеральном ядерном центре. Ушла на пенсию инспектором отдела кадров.
Сейчас руководит известным в области Саровским хором ветеранов. Ведет на телевидении четвертьчасовую передачу о ветеранах. А острота ее телевизионного язычка такова, что ни один критический сигнал не остается без внимания.
Байки с Лубянки