Наша справка:
Станислав Николаевич КОНДРАШОВ - известный журналист-международник и писатель. Выпускник историко-международного факультета МГИМО. С 1951-го и до июня 2000-го работал в газете "Известия". С ноября 1961-го по июнь 1968-го и с октября 1971-го по декабрь 1976-го был собственным корреспондентом "Известий" в США. Андрей Вознесенский сказал о нем: "Автор блестящих книг о современности, в которых снайперский взгляд художника соседствует с трезвостью аналитика... Сильная, незаурядная личность автора рождает напряженнейшую прозу с гигантской нагрузкой на квадратные сантиметры бумаги".
Продолжение. Начало в "АиФ. Долгожитель"N 16, 17, 18
Вопрос цены - это и вопрос вины
ДЛЯ ТОГО чтобы реформировать существовавшую систему, нужен был кремлевский Дэн Сяопин - мудрый, осмотрительный и, однако, решительный, нутром чующий нужную скорость перемен. При доставшейся поначалу безграничной власти нашему главному перестройщику этих качеств не хватало. Движение по собственному пути чем дальше, тем больше заменялось оглядками на Запад, податливостью перед либеральной интеллигенцией, которой, увы, не хватает дальновидности и чувства ответственности перед народом. Обо всем этом, конечно, легче говорить задним числом, но даже задним числом молчать непростительно.
Из-за неопытности, усиливавшейся самоуверенностью, из-за провинциализма как Горбачева, так и Шеварднадзе исторически значимое высвобождение из тисков гонки вооружений дополнилось непродуманно поспешной сдачей позиций в Восточной Европе, объединением Германии за низкую цену и без гарантий от расширения НАТО на восток. И это лишь одно из доказательств того, что собственный народ получил от перестройки меньше, чем заграница.
Экономический волюнтаризм привел Советский Союз к острейшему дефициту всего и вся, сделал зависимым от гуманитарной помощи и кредитов Запада. Когда в октябре 1990 года Горбачев получил Нобелевскую премию мира за "определяющий вклад и ведущую роль" в мирном процессе, его популярность в собственной стране уже была чрезвычайно низка. Это работало на популиста Ельцина. Московские радикал-демократы вслед за прибалтийскими сепаратистами усиливали, а затем и возглавили центробежные силы, раздирающие СССР.
И вот мартовский, 1991 года, референдум. Быть или не быть Советскому Союзу как "обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности"? Более 70 процентов участвовавших сказали: быть! Но шесть республик из пятнадцати вообще отказались участвовать в референдуме, тем самым подтвердив намерение покинуть Союз. Помимо прибалтов это были Армения, Грузия, Молдавия, то есть те, где разруха сейчас такова, что большинство населения в Союз готово было бы, пожалуй, вернуться.
В свете нынешних настроений фантастическими выглядят и такие цифры: в Москве за сохранение Союза высказались лишь 50,02 процента, в Ленинграде - 53, в Киеве - меньше половины, в Свердловске - около одной трети. Так хаос перестройки перестроил сознание людей.
Советский Союз при Горбачеве не выдержал испытания демократией. И если взять крайние точки специфической российской амплитуды, то эра Горбачева началась с "антиалкогольной кампании", а кончилась крушением СССР и появлением на российском "троне" человека, больного от пристрастия к алкоголю (о чем профессионально свидетельствует бывший главный кремлевский медик-кардиолог Евгений Чазов в своей новой книге воспоминаний с весьма грустным названием - "Рок").
В мае 1992 года, когда Горбачев впервые отправился за океан с частным и весьма успешным визитом, я назвал его в "Известиях" "неудачником всемирно-исторического масштаба", из тех редких неудачников, которых вопреки своей психологии жалуют американцы, потому что он помог Америке победить, причем взял совсем невеликую цену.
Для нашего же общества, писал я, "вопрос цены - это и вопрос вины. Главной вины Горбачева, которая теперь перемещается и на Ельцина. Страна в разрухе, хаосе и сполохах огня, народ стал жить хуже (вот она, цена, как приговор верховному руководителю!), и его страшит призрак еще одного жестокого экспериментального века. Не познав блага свободы, мы платим за нее последним неизмеримо больше, чем другие народы, которых в годы Горбачева освободили либо от противостояния с нашим Голиафом, либо от его опеки".
6 марта 2001 г.
В обнимку с долларом и свободой
АРИФМЕТИКА первого круглого юбилея августа 91-го - лишь незначительная, но кое в чем показательная часть общей картины. 19 августа 2001 г. на Горбатом мосту возле Белого дома собралось порядка сотни отмечавших событие участников, у места гибели трех молодых участников "живого кольца" - около двухсот человек. Это в одну-две тысячи раз меньше возбужденного, на все готового моря людей, которое бушевало десять лет назад. Если брать десятимиллионный московский мегаполис, это соответственно одна стотысячная или одна пятидесятитысячная часть населения. Собрались люди скромные, негромкие, в общероссийском масштабе - безымянные. Собрались, чтобы отметить свой звездный час, за которым других не последовало. Участники с громкими именами или те, кого тогда не было, но кто позднее крупно выиграл от того августа, не пришли.
Не было Ельцина, главного победителя, - ни живьем, ни на телеэкране или газетных полосах. Он ни словом не обмолвился о судьбоносных днях, которые окончательно вознесли его над путчистами... и над Горбачевым.
Не было и ближайших соратников августовского Ельцина, многие из которых быстро стали его врагами, в том числе октябрьскими (1993 года).
Путин же заблаговременно и наверняка не случайно отбыл из Москвы в соловецкие края и 20 августа появился там вместе с политически нейтральным патриархом. В характере Путина не поза, как у Ельцина, а чувство меры. Видимо, он просчитал и почувствовал, что мера будет нарушена его участием в действе, напоминающем о распаде общего Отечества. Путин совмещает в себе традиционалиста-силовика и либерала-западника и "на миру", под взглядом российской "общины", предпочитает демонстрировать первую, а не вторую часть своей натуры.
Распад Советского Союза, символизирующийся августом 91-го, был, есть и надолго будет далеко не однозначным процессом распада сложившейся и насаждавшейся в советском обществе иерархии ценностей. Это и процесс коренной ломки личности, в которой индивидуалистическое начало подавлялось государственным коллективизмом советской эпохи, а теперь у одних необузданно эгоистически, а порой и по-воровски, по-бандитски вырывается наружу, у других вынуждена проявлять себя даже вопреки "общинной" натуре, но в императивных интересах выживания. Человек, хочет он того или нет, поступил на рынок и должен учиться продавать себя.
Аляповато сделанный, но точный по смыслу фотоколлаж поместил на первой полосе еженедельник "АиФ". Свергнутый, лежит с бородкой на асфальте "железный Феликс", а на освободившемся пьедестале - знакомый знак доллара, еще более несокрушимо "железный". $ - главная из загогулин эпохи Ельцина.
"Да, скифы мы, да, азиаты мы - с раскосыми и жадными очами". Это генетическое ядро, поэтически сформулированное Блоком, не отменить. Но по следам августовской революции образцом для подражания победители избрали страну с весьма недолгой и совсем другой историей, рационально сконструированную потомками колонистов, покинувших землю предков ради мечты о новой и свободной, не чуждой религиозности, но с упором на успех и прибыль жизни за океаном. Моделью был избран американский индивидуализм.
Разнообразные личные впечатления тех августовских дней не поместить в тесные газетные рамки. Но один эпизод хотел бы упомянуть. Утром 22 августа, отправляясь на работу, я вошел в лифт дома, где живу, в одном из арбатских переулков, и вдруг, ошарашенный запахом, увидел свежую кучу человеческого дерьма в углу кабины и наискосок по стене размашистую, крупную надпись: Fuck you up! Не буду переводить эту похабщину, которую опьяненный победой, должно быть, юнец скопом адресовал жильцам, среди которых номенклатурщиков не числилось, но жили тогда известные актрисы: Ангелина Степанова и Мария Миронова, киноактер Николай Крючков. Мат на американо-английском языке выдавал главное - подражательство, ставшее сутью новой эпохи.
Послеавгустовская свобода имеет массу своих символических персонификаций. Вот пример, внятный каждому. Сын за отца не отвечает - этот сталинский лозунг совсем неожиданно воплощает на американской земле Сергей Хрущев, сын Никиты Сергеевича. Отец дразнил американцев обещанием "похоронить" Америку посредством всемирной победы коммунизма. Сын стал гражданином США. Преподавая в одном из малоизвестных университетов и пользуясь благами всего лишь среднего класса, он поменял российскую свободу на американскую, поскольку первая не обеспечивала сносный уровень существования. Поменял Отечество на чужбину из-за долларов и не жалеет об этом.
Таких десятки и сотни тысяч, миллионы. Каждый - творец собственного счастья или горя. В те памятные дни в своем кремлевском кабинете удавился маршал Сергей Ахромеев, и публичное соболезнование последовало лишь от американского коллеги - адмирала Крау. Негодяи в первую же ночь вскрыли могилу, сняли с покойника маршальский мундир, чтобы продать его за 30 долларов, как позднее выяснили на Петровке, 38. А отставной генерал КГБ диссидент Олег Калугин победителем праздновал свой день рождения и в числе других пригласил меня как старого своего приятеля. Я знал его многие годы, работая в Америке, как неординарного человека. Сравнивал про себя с кошкой, которая, как ее ни брось, приземлится на все четыре лапы. Он стал народным депутатом перестроечного периода. Не будучи переизбран, коммерчески вписался в послеавгустовскую жизнь, сделавшись консультантом одной из крупнейших компаний США, а затем и навсегда переместившись за океан, и, наконец, открыто сдал одного из своих американских агентов по кагэбэшному прошлому, что публично выявилось на недавнем судебном процессе в штате Флорида. Свобода личности, расшифрованная как крайний, материально выгодный индивидуализм, привела к моральному краху.
Вина, если не преступление, российских первоначальных реформаторов в том, что, разбросав общегосударственную собственность по олигархам и другим первокапиталистам, они и не думали обеспечить если не американско-западноевропейскую, то хотя бы мало-мальски приличную зарплату качественным отечественным мозгам, вынуждая их в массовом порядке покидать Россию. Хотя для многих это тяжелый, невыносимый выбор - стать индивидуалистом американского типа, выключив себя из родного бытия.
И тут важно подчеркнуть одну разницу: из американского индивидуализма выросла весьма патриотическая, даже шовинистическая Америка. Love it or Leave it! - в годы вьетнамской войны и широкого протеста против нее такой была популярная наклейка на бамперах машин у патриотов. Люби ее (то есть свою страну) или убирайся!
За что любить ее, не Америку, а Россию, если сейчас чувство национального достоинства и гордости в России, можно сказать, растоптано?
У нас никогда не вырастет патриотизм американского типа - корни не те. И только тогда у России будет будущее, когда ее народ и ее власть найдут разумное соотношение личной свободы и одновременно осознанной личной ответственности за общее состояние дел. Не это ли, кстати, называется гражданским обществом?
25 августа 2001 г.
Во сне и наяву
И СНИЛСЯ мне сон... Будто бы под сияющим весенним небом стою я, зажатый в возбужденной и радостной толпе московского народа, и вокруг такие все ликующие лица, и, вставая на цыпочки, вижу, что толпа, сколько взгляд охватывает, тянется по обе стороны вдоль Ленинского проспекта, теснимая милицией на тротуары, и над ней гремит музыка и реют плакаты типа "Здравствуй, страна героев, страна мечтателей, страна ученых!". И вдруг крики: "Едут! Едут!". И еще пуще тесним мы друг друга, и машем цветами, и взгляды все в ту сторону, откуда едут от Внуковского аэропорта. И, упреждая появление едущих, память крутит во сне кадры исторической хроники. И мелькнули уже машины сопровождения, и вот он, открытый лимузин, по-народному членовоз, и в нем стоят долгожданные двое мужчин небольшого росточка, один плотный, толстый, в шляпе - Никита Хрущев, другой в военной форме, молодой совсем, впервые предъявляющий миру свою улыбку, - Юрий Гагарин. Уррааа!!! Вдруг замешательство в толпе, ропот недоумения. Членовоз-то не наш, иномарка! И стоит в нем другая пара, разного росточка. Одного признают сразу - Путин. А другой, что повыше, тоже молодой, но нет, не Гагарин. Мгновение! Мгновение! Вот-вот проскочат неразгаданной загадкой. И вдруг кого-то осеняет в толпе: ба, так это же Ходорковский, как его? - Михаил? - нефтяной магнат из, дай бог памяти, "ЮКОСа". Между тем за первым катит во сне второй открытый "Мерседес", и в нем импозантно-обворожительный Касьянов и... Опять напрягается толпа. Явно не публичный, какой-то стесненный и вроде бы стесняющийся, но тоже наконец угаданный - Роман Абрамович, миллиардер с широким диапазоном - от кремлевских коридоров до губернаторского кабинета на Чукотке. Теперь-то третью пару на третьем иночленовозе угадать легче - министр Герман Греф и олигарх Михаил Фридман, "Альфа-групп"...
Продолжение в следующих номерах "АиФ. Долгожитель"
Русская революция 1991 года наш вариант