ЕЩЁ до того как стать сценаристом, мне довелось некоторое время поработать геологом - изучать угольные месторождения Дагестана. Летом, как правило, - полевые работы в горах. Зимой - камеральная обработка собранного материала. То ли я оказался плохим геологом, то ли сама природа не посчитала уголь достойным включением в многоцветную палитру горных напластований, но выявить сколько-нибудь перспективные месторождения мне не удалось. Зато в полевых дневниках тех лет кроме скупых сведений по геологии сохранились записанные по свежим следам впечатления от величественных горных пейзажей. От встреч с местными жителями с их мудрой неторопливостью, теплотой и гостеприимством.
Вспоминается одна история.
...Добраться до нужного объекта засветло нам не удалось. Месить же грязь на крутой горной дороге ночью было крайне опасно. Водитель газика Нариман прямо заявил, что рисковать нашими жизнями он не намерен. Встал вопрос о ночлеге.
- Тут близко аул, - предложил Нариман, - там у меня кунак живёт. Хороший друг. У него переночуем.
Кроме Наримана и меня в машине было ещё двое сотрудников института геологии. Свалиться таким коллективом на головы незнакомым людям?..
- Не, всё нормально, - успокаивал нас Нариман. - Кунак будет рад.
И вот спустя десять минут мы уже стоим у забора, за которым просматривается тёмное каменное строение с плоской крышей и железной печной трубой.
Нариман стучит в калитку.
- Гаджи, ва Гаджи! - негромко зовёт он.
В ответ - молчание.
Нариман повышает голос:
- Гаджи, ва Гаджи!
В тёмном доме зажигается свет. Затем в дверном проёме появляется лохматый полуодетый верзила с заспанным лицом и нетвёрдой походкой.
- Салам алейкум, Гаджи! - весело приветствует хозяина Нариман. - Что, не протрезвел ещё?
- Алейкум салам, - басит в ответ Гаджи, достаточно чётко контролируя свои действия.
Оба внимательно присматриваются друг к другу.
- Я - Нариман! - объясняет наш водитель.
- Наримана, что ли, не знаю? - задорно отвечает Гаджи и обнимает гостя.
Тиская друг друга в объятиях, оба хохочут.
С каждым из нас Гаджи обменивается рукопожатием.
- Салам алейкум... Салам алейкум...
Рука его мягкая, приветливая.
- Пошли в дом, - приглашает Гаджи.
Испытывая некоторую неловкость, мы следуем за хозяином.
Гаджи заглядывает во вторую, неосвещённую комнату.
- Эй, Рукият, сколько можно спать! - благодушно говорит он. - Вставай, гости приехали!
Мы, как можем, пытаемся остановить хозяйский порыв. Пробуем что-то объяснить... Бесполезно.
- Что я вам говорил! - с бравадой восклицает Нариман. - Кунак что надо!..
Дальше начинается безобразие. То есть застолье. С водкой. С тостами. С замечательным чуду - горской выпечкой наподобие чебуреков.
Приветливая, миловидная Рукият, видя, как быстро поглощаются её запасы, берётся стряпать новую порцию чуду. При этом никаких вопросов. Никакого неудовольствия...
Утром при прощании неожиданно возникает заминка.
- Ну как мотоцикл? - спрашивает у хозяина Нариман.
- Мотоцикл? - таращится Гаджи. - Какой мотоцикл?
- Ну тот, который я тебе продал...
- Ты - мне?.. Мотоцикл?
- Ну да, на акушинском базаре! Забыл?
- Зачем забыл? - горячится Гаджи. - Не забыл. На акушинском базаре мотоцикл я не покупал.
- Как не покупал?
- Валла, не покупал!
- Но ты же - Гаджи?
- Гаджи.
- Значит, ты не тот Гаджи...
Не совру, если скажу: глядя на эту сцену, мы почувствовали себя полными идиотами.
Хозяин дома разрешил ситуацию.
Он хлопнул Наримана по плечу.
- Вах, зачем не тот? - неожиданно заявил он. - Вчера был не тот Гаджи. А сегодня - тот!
И оба снова обнялись, как при встрече, и захохотали...
Самое удивительное ожидало нас, когда мы ступили за порог, где с вечера оставалась наша обувь. Вот где было настоящее чудо! Сапоги очищены от грязи, помыты и даже смазаны бараньим жиром - для водостойкости.
Добрая Рукият успела сделать для нас и это.
Зачем в туалете телекамера?