Примерное время чтения: 9 минут
205

Патриарх отечественных шахмат

"Будет мастером..."

ЭТО произошло в Ленинграде в 1925 году. Чемпион мира Капабланка давал сеанс одновременной игры. Быстро переходил он от доски к доске и, не задумываясь, словно шутя, передвигал фигуры. Но у одного столика, где против него сидел худенький мальчик в очках, знаменитый кубинец подолгу задерживался. Фигуры юного противника со всех сторон теснили короля чемпиона мира.

- Молодец! Будет мастером, - сказал Капабланка и положил своего короля в знак капитуляции. Интуиция не обманула Капабланку.

Через два года в Москве, когда закончился очередной чемпионат СССР, зрители с удивлением наблюдали, как раскрасневшийся юноша в очках взлетел к потолку... Такова была традиция посвящения в шахматные мастера. Юношу звали Михаил Ботвинник. Еще через четыре года он стал чемпионом СССР.

Михаил Ботвинник родился в 1911 году. В двенадцать лет познакомился с шахматами и с первых же шагов обнаружил большую серьёзность, обстоятельность и упорство. Вся жизнь Ботвинника - классический пример целеустремлённого движения к поставленной цели, настоящий трудовой подвиг.

Ботвинник - один из немногих шахматистов экстра-класса, кому удавалось сочетать занятия шахматами с другой профессией. Он сумел достичь вершины в шахматном мире и стать известным учёным в области электротехники.

Огромен вклад Ботвинника в разработку научной системы подготовки к соревнованиям. Он всесторонне изучал своих соперников и с научной объективностью программировал тактику игры с ними.

Шахматная карьера Ботвинника - это непрестанное движение вперед, к новым победам, к новым достижениям.

В 1935 году на втором московском международном турнире Ботвинник, разделив 1-2-е места с Флором, заставил заговорить о себе весь шахматный мир. В следующем году Ботвинник вместе с Капабланкой становится победителем международного турнира в Ноттингеме, опередив Алёхина, Эйве, Ласкера.

Когда после смерти Алёхина шахматный мир остался без чемпиона, Международная шахматная федерация (ФИДЕ) решила, что новый чемпион будет определён в матч-турнире пяти гроссмейстеров: М. Ботвинника, П. Кереса, В. Смыслова (все - СССР), С. Решевского (США) и М. Эйве (Голландия). Матч-турнир состоялся в 1948 году и закончился триумфом Ботвинника: он занял первое место и победил в индивидуальных матчах всех своих соперников (в этих микроматчах партнёры играли по пять партий).

Впервые чемпионом мира стал представитель СССР! Отныне раз в три года чемпион должен был защищать своё звание в матче из 24 партий против претендента, который выявлялся целой серией отборочных соревнований лучших шахматистов мира. Этот порядок был установлен ФИДЕ.

Первый матч состоялся в 1951 году. Ботвинник "скрестил шпагу" с молодым советским гроссмейстером Давидом Бронштейном. Матч проходил в исключительно упорной борьбе. Лишь на самом финише Ботвиннику удалось сравнять счёт, и матч окончился вничью.

Согласно правилам розыгрыша первенства мира, чемпион сохранил своё звание, но, как заявил после матча сам Ботвинник, он стал только первым среди равных: целая группа советских гроссмейстеров по классу игры приблизилась к нему.

Со следующим претендентом Василием Смысловым Ботвинник сыграл три матча. Первый в 1954 году закончился вничью. Второй в 1957-м Ботвинник проиграл, и чемпионом был провозглашён Смыслов. В 1958 году состоялся матч-реванш и Ботвинник снова стал чемпионом.

В 1960 году Ботвинник второй раз утратил звание чемпиона, его победил молодой рижский гроссмейстер Михаил Таль. Однако через год, накануне своего пятидесятилетия, Ботвинник в матче-реванше уверенно переиграл Таля.

В 1963 году Ботвинник потерпел поражение в напряжённом единоборстве с советским гроссмейстером Тиграном Петросяном. В то время ФИДЕ уже отменила право на матч-реванш, и Ботвинник принял решение больше не бороться за звание чемпиона мира.

Бутылка с киселём

БОТВИННИК совершенно не выносил комбинационной манеры Михаила Таля. Проиграв ему звание чемпиона мира в 1960 году, Михаил Моисеевич сразу начал готовиться к матчу-реваншу. Задача - выиграть у Таля - оказалась невыносимо трудной.

Любой шахматист знает: в каждой позиции всегда есть самый лучший ход. Его, ход этот, надо найти и сделать. Но с рижанином Мишей Талем такой метод не срабатывал. На лучший ход Ботвинника Таль часто отвечал вовсе не лучшим ходом, а каким-то парадоксальным, запутывающим. Возникали позиции, не поддававшиеся логической оценке; время на обдумывание шло, часы угрожающе тикали, Ботвинник терял нить размышлений и проигрывал.

Проблему Таля Ботвинник решил не за шахматной доской, а чисто психологически.

Он понял, что против Таля вовсе не всегда надо искать объективно лучший ход. Иногда гораздо вернее сделать ход, упрощающий позицию. Не надо сразу стремиться к выигрышу. Достаточно так упростить позицию, чтобы она стала скучна невыносимо. Не видя романтических, комбинационных возможностей, Таль "поплывёт".

Так в матче-реванше и вышло.

В каком-нибудь тусклом, совершенно равном эндшпиле Таль с полным основанием предлагает ничью. Ботвинник отказывается. Он ещё поиграет. После этого экс-чемпион неторопливо приступает к созданию у противника слабой пешки где-нибудь на ферзевом фланге. Ходов через 15-20 у Ботвинника уже два достижения. Во-первых, слабость в намеченном пункте вырисовывается. А во-вторых - и это куда важнее! - шахматный Моцарт (так называли Таля) соскучился и устал.

Ещё через 15-20 ходов Ботвинник выиграет пешку, а там и партию.

Мэтр понял основную слабость своего противника: нетерпение мысли.

Ботвинник с удовольствием рассказывал, как ему удавалось справляться с Талем в чисто психологической борьбе. Однажды Михаил Моисеевич отложил партию против своего тёзки в совершенно безнадёжной позиции. Ночь провёл без сна. Анализировал варианты, искал спасение. И где-то под утро окончательно убедился: надо сдаваться.

Но из разветвлений вариантов следовало, что если где-то на пятом-шестом ходу от начала доигрывания Таль допустит маленькую, просто микроскопическую неточность, то можно будет поискать путь к ничьей.

Как подтолкнуть противника к этой неточности?

На протяжении многих сыгранных партий Таль пригляделся к постоянной привычке Ботвинника: где-нибудь на третьем-четвёртом часу игры мэтр наклонялся и из портфеля, стоявшего у шахматного столика, доставал бутылку с киселём. Хорошую такую бутылку, немецкую, с пневматической пробкой. И начинал потягивать свой кисель из стаканчика.

Так вот: доигрывать безнадёжную партию Ботвинник явился без портфеля. Значит, без бутылочки, без киселя. Для Таля это было знаком - мэтр сегодня не собирается долго сидеть за доской. По существу, сдаётся. Стало быть, доигрывание - чистая формальность.

Ботвинник быстро, как бы даже небрежно, сделал первые пять-шесть очевидных ходов. И Таль, чуть расслабившись, всё-таки допустил ту самую микроскопическую неточность.

Ни один мускул не дрогнул на лице Ботвинника. Он встал, медленно прошёл за кулисы и сразу вернулся с портфелем в руках. Так же бесстрастно он раскрыл портфель, вынул бутылку с красным киселём и стаканчик. Поставил на столик.

И Таль понял: случилось что-то уже непоправимое. Будем играть долго, трудно и даже мучительно. Весь настрой рижанина этому сейчас не соответствовал. Как кончилась партия? Да вничью, конечно.

Во время матча-реванша Таль пережил несколько подобных психологических шоков. Ботвинник победил, вернул себе звание чемпиона мира.

О временах Ботвинника и Таля старшее поколение любителей шахмат теперь вспоминает как о золотом веке. Играли философы, эстеты, Моцарты. Они как-то стеснялись оценивать свои ходы в твёрдой валюте.

Мудрый генерал

ГОТОВЯСЬ к поединку за шахматную корону с Давидом Бронштейном, Ботвинник решил подобрать свежую литературу. Узнав, что зарубежные издания, которые поступают в Комитет физкультуры, хранятся в библиотеке Института физкультуры и на дом их не выдают, он отправился на приём к Аполлонову - председателю Комитета и генералу госбезопасности, чтобы получить разрешение пользоваться библиотекой.

- А как вы раньше готовились к турнирам? Изучали литературу? - подозрительно спросил генерал.

- Конечно, как же без этого.

- Так зачем же изучать её снова? - возмутился Аполлонов и отказал Ботвиннику.

Месть

БОТВИННИК решил поставить генерала Аполлонова на место. И вот однажды, когда тот вызвал чемпиона мира в Комитет физкультуры, Ботвинник постарался, чтобы в тот же день у него состоялась ещё одна встреча. К Аполлонову он пришёл вовремя, но когда председатель Комитета узнал, что Михаил Моисеевич его ждёт, он решил подольше подержать его в приёмной, чтобы показать, кто здесь настоящий король. Зайдя наконец в кабинет, Ботвинник сразу предупредил, что из-за задержки разговор не получится - его ждут в другом месте. Аполлонов аж покраснел от возмущения:

- Что? Значит, у вас есть дела поважнее, чем беседа со мной?! - закричал он. И председатель комитета сделал всё возможное, чтобы подольше не отпускать Ботвинника. В результате он опоздал на приём. К кому бы вы думали? К самому Молотову! Именно с ним была намечена следующая встреча. Когда Ботвинник появился в Кремле, он честно признался, почему опоздал:

- Товарищ Молотов, председатель нашего Комитета физкультуры полагает, что нет ничего более важного, чем общение с ним, Аполлоновым.

В тот же день Аполлонов был с треском изгнан с занимаемой должности. Так закончилась "славная" спортивная карьера генерала. А Ботвинник после этой истории ещё почти пятнадцать лет восседал на шахматном троне.

Провокационный ответ

В КАЧЕСТВЕ гостя Ботвинник посетил шахматную Олимпиаду в Тель-Авиве. Однажды он прогуливался с Бен-Гурионом, и первый премьер-министр Израиля изложил ему теорию о том, что все евреи мира должны собраться в одной стране. Он явно намекал Ботвиннику, что ему тоже пора собирать вещи. В ответ Михаил Моисеевич неожиданно напугал Бен-Гуриона:

- А вы не боитесь, что советские евреи сделают здесь революцию?

Больше к этой теме премьер-министр не возвращался.

Твёрдый характер

БОТВИННИК как-то осудил Каспарова, своего бывшего ученика, за то, что тот, чтобы убрать лишнее препятствие на пути к шахматному трону, отказался от фамилии отца (Вайнштейн) и взял фамилию матери.

- Вот я же не сделал этого, проявил характер! - гордо сказал патриарх отечественных шахмат.

- А какая была фамилия у вашей мамы, Михаил Моисеевич? - спросили его.

Ботвинник улыбнулся:

- Рабинович.

Смотрите также:

Оцените материал

Также вам может быть интересно