Когда в декабре 1979 г. политическое руководство Советского Союза обсуждало вопрос о вводе советских войск в Афганистан, одним из наиболее последовательных и принципиальных противников этого ошибочного шага был начальник Генерального штаба Вооруженных сил СССР Маршал Советского Союза Николай Огарков. Прогноз о вероятности втягивания советских войск в бесперспективные боевые действия против многочисленных формирований из числа местных жителей Огарков обосновывал, в частности, ссылками на события полувековой давности в Афганистане и вокруг него...
Странный спецназ
15 АПРЕЛЯ 1929 года советско-афганскую границу пересек странный на вид отряд. Две тысячи всадников, одетых в афганскую военную форму, но говорящих между собой на русском языке, отлично вооруженных и экипированных, с запасом провианта, переправились через полноводную Амударью и вступили на афганскую территорию. Переправа была произведена почти в том самом месте в районе города Термез (Узбекистан), где полвека спустя советские саперы наведут наплавной мост для войск 40-й армии, вступавших в ДРА, чтобы стать "ограниченным контингентом".
Отряд имел 4 горных орудия, 12 станковых и 12 ручных пулеметов, мощную радиостанцию. Командовал отрядом человек, называвшийся "турецким офицером Рагиб-беем". На самом деле это был герой Гражданской войны, атаман Червонного казачества Украины Виталий Маркович Примаков, с 1927 года занимавший пост советского военного атташе в Афганистане.
Начальником штаба отряда являлся афганский кадровый офицер Гулам Хайдар (вместе с ним в отряде находились еще несколько офицеров афганской армии). И Рагиб-бей, и все остальные формально подчинялись генералу Гуламу Наби-хану Чархи. Он был послом Афганистана в СССР и перед самым выступлением в поход вернулся из Москвы с целью возглавить сверхсекретную операцию, которая, по замыслу организаторов, должна была сыграть важную роль в судьбе Афганистана.
В марте 1929 года Чархи вместе с министром иностранных дел своей страны Гуламом Сидик-ханом имел сугубо конфиденциальную встречу с Генеральным секретарем ЦК ВКП(б) Иосифом Сталиным. Содержание беседы в деталях неизвестно, но, несомненно, речь шла о политической ситуации в Афганистане и о мерах, которые могло бы предпринять советское руководство для оказания помощи законному правительству Амануллы-хана, свергнутого мятежниками. Возможность таких шагов предполагалась советско-афганским договором 1921 года о дружбе. После посещения генсека афганскими "товарищами" из Москвы в Ташкент немедленно последовало указание: срочно сформировать особый отряд из коммунистов и комсомольцев для отправки в Афганистан.
В 1931 году Виталий Примаков, приехавший в Москву на повышение, написал книгу "Афганистан в огне". Из текста видно, что свергнувший в конце 1928 года Амануллу-хана авантюрист Бачаи Сакао был английским ставленником, фактически агентом британского супершпиона, полковника Лоуренса. Любопытно, что вскоре вся мировая печать (исключая советскую) окрестит военного атташе СССР в Кабуле, "турецкого офицера Рагиб-бея" ни много ни мало "советским Лоуренсом".
Во имя "мировой революции"
15 АПРЕЛЯ 1929 года советский отряд начал боевые действия на афганском берегу Амударьи с внезапной атаки при поддержке авиации афганского погранпоста Пата Кисар (Пата Гисар). Пост был уничтожен, из занимавших его 50 афганских солдат в живых осталось двое. За этим последовал встречный бой отряда Примакова с подкреплением, подошедшим с соседнего афганского погранпоста Сиях-Герд. Вновь пришедшие также были разгромлены, и экспедиция продолжила движение в сторону Мазари-Шарифа - одного из главных политических и экономических центров афганского Туркестана.
На другой день отряд Рагиб-бея оказался под стенами города Келиф. Гарнизон отказался выполнить ультиматум Примакова сложить оружие и разойтись по домам, но после нескольких орудийных выстрелов и пулеметных очередей в панике разбежался.
17 апреля примаковцы вступили в город Ханабад, защитники которого бежали в Мазари-Шариф. Однако все трудности были еще впереди.
Бачаи Сакао с опозданием получил известие о вторжении отряда пришельцев в афганской форме на север страны. Ни минуты не сомневаясь, кто в эту форму одет и с какой целью вторгся в его страну, он, по всей вероятности, дал инструкции своему уполномоченному в Мазари-Шарифе Мирзе Мухаммаду Касим-хану. Тот созвал на совет глав администраций, военачальников и ученых-исламистов. Было решено объявить джихад (священную войну), собрать ополчение и под зеленым знаменем пророка выступить навстречу "неверным".
22 апреля 1929 года разгорелся бой за Мазари-Шариф. Примаковские подразделения ворвались на окраину города и встретили здесь упорное сопротивление ополченцев. Жестокая борьба шла целый день. Успех бою принес умелый маневр огнем. Пулеметчики Примакова буквально сметали густые контратакующие цепи противника. После боя за Мазари-Шариф примаковцы убедились, что идеи "мировой революции" глубоко чужды жителям афганской провинции. Когда выступали в поход, Гулам Наби-хан уверял, что, стоит только оказаться на афганской земле, к экспедиции на Кабул присоединятся тысячи дехкан, представителей других сословий, горящих желанием идти в бой за свержение "ставленника англичан" Хабибуллы (такое имя принял Бачаи Сакао) и восстановление власти дружественного Советскому Союзу Амануллы. Но за неделю пополнение не превысило и 500 человек, из которых сформировали один батальон. Подавляющее большинство населения относилось к пришельцам или нейтрально, или откровенно враждебно.
Через день гарнизон соседней крепости Дейдади предпринял попытку выбить пришельцев из Мазари-Шарифа. С религиозными песнопениями солдаты и ополченцы густыми цепями шли под косящий орудийно-пулеметный огонь. Несмотря на огромные потери, такие лобовые атаки повторялись несколько раз. Радист Примакова отбил первую шифрограмму в Ташкент с просьбой оказать помощь.
26 апреля аэропланами в Мазар были доставлены 10 пулеметов и 200 снарядов. После нескольких дней безуспешных попыток овладеть столицей Северного Афганистана штурмом военачальники Хабибуллы перешли к осаде. Чтобы заставить Рагиб-бея сдаться, они прибегли к допотопному, но эффективному способу - перегородив арыки, оставили Мазари-Шариф без воды.
В афганском батальоне начался ропот, грозивший перейти в вооруженный бунт. Встревоженный "Витмар" (так зашифровали Виталия Марковича) радировал в Ташкент: "Окончательное решение задачи лежит в овладении Дейдади и Балхом. Живой силы для этого нет. Необходима техника. Вопрос был бы решен, если бы я получил 200 газовых гранат к орудиям. Кроме того, необходимо сделать отряд более маневроспособным. Если можно ожидать, что ситуация изменится и мы получим помощь, я буду оборонять город. Если на помощь нельзя рассчитывать, то я буду играть ва-банк и пойду брать Дейдади".
На этот раз отряду Примакова было оказано более серьезное содействие. 6 мая авиация Среднеазиатского военного округа (САВО) несколько раз нанесла бомбо-штурмовые удары по боевым порядкам противника под Мазари-Шарифом. Днем раньше через границу все-таки переправился второй отряд, сформированный только из красноармейцев в составе 400 человек.
После стремительного двухдневного марша отряд под руководством Зелим-хана вышел к Мазари-Шарифу. Кто из советских военачальников скрывался под этим псевдонимом, до сих пор точно неизвестно. Согласованным с осажденными ударом Зелим-хан отбросил афганцев от Мазара и загнал гарнизон Дейдади обратно в крепость.
Бесславное отступление
8 МАЯ после артиллерийского обстрела Дейдади из всех орудий гарнизон оставил цитадель. Советский отряд захватил здесь богатые трофеи: 50 орудий, 20 пулеметов, много стрелкового оружия и боеприпасов. Отдохнув, отряд двинулся дальше на юг.
12 мая Рагиб-бей овладел городом Балх, на следующий день - крупным центром Ташкурган.
Тем временем Примаков был вызван в Москву. 18 мая специально присланным за ним самолетом он вылетел в Ташкент. Командование отрядом принял Али Авзаль-хан - Александр Иванович Черепанов, служивший в Красной Армии со дня ее создания, в 1938-1939 гг. выполнявший особое задание Разведупра Красной армии в Китае, а в 41-м командовавший 23-й армией, что обороняла Ленинград на Карельском перешейке.
Следуя инструкциям Рагиб-бея, Али Авзаль-хан продолжил движение в глубь Афганистана. Но 23 мая вдруг пришло известие, что дивизия Сеид Хусейна внезапным ударом овладела Ташкурганом, перерезав коммуникации советского отряда. В стане Гулама Наби-хана, следовавшего на Кабул вместе с "шурави", началась паника, его чиновники рассыпались кто куда. Черепанов вынужден был развернуть отряд и возвращаться отбивать Ташкурган. Утром 25 мая после артиллерийской подготовки и авиационной бомбардировки вызванными по рации самолетами САВО красноармейцы снова ворвались в этот город. Жестокий бой за него продолжался два дня. Город трижды переходил из рук в руки, и в итоге афганцы отступили.
Несмотря на одержанную победу, шансы на успешное завершение операции становились все призрачней. В ходе боев за Ташкурган артиллерия Черепанова израсходовала почти все снаряды, более половины орудий и пулеметов вышли из строя. Отряд потерял 10 красноармейцев убитыми и 30 ранеными, афганские сторонники Амануллы - 74 убитыми и 117 ранеными. Но главное препятствие заключалось в нараставшей враждебности местного населения.
В последних числах мая стало известно, что Аманулла-хан вдруг решил прекратить вооруженную борьбу против Хабибуллы и вместе с родственниками, захватив изрядную сумму государственных средств в иностранной валюте, золото, драгоценности, бежал в Индию, а оттуда выехал на Запад (он умер в Швейцарии в 1960 г.). В этой ситуации продолжение экспедиции становилось бессмысленным и даже вредным, поскольку приобретало отпечаток агрессии против суверенной страны, и Сталин приказал отозвать отряд Али Авзаль-хана...
22 ИЮНЯ, РОВНО В 4 ЧАСА... Помним всех