КОГДА в прошлом году 26-летний актер Алексей Панин получил из рук президента Государственную премию, многие, припомнив, что в свое время его отчислили из ГИТИСа, только развели руками. Подлили масла в огонь и журналисты, написав, что "хулигана" Панина выгоняли из семи школ. Всплыл и еще один неприятный для актера факт - якобы врачи поставили ему диагноз "абсолютный дефект речи". О том, где здесь правда, а где - ложь, "АиФ. Суперзвезды" попросили рассказать самого актера.
- ЕСЛИ уж быть до конца откровенным, пай-мальчиком я никогда не был. И в семи школах действительно учился, но выгоняли меня только из двух. Первый раз это случилось из-за... Ленина. Меня попросили вытереть пыль с его портрета. А я по доброте душевной, без всякого вандализма и злого умысла, протер Ленина мокрой тряпкой. После этого портрет потек. А поскольку у меня и до этого были нарекания за поведение, то из школы меня попросили. Второй раз выгнали из-за физики, по которой я получал постоянные двойки. Учительница предложила: либо переводись в другую школу, либо оставайся на второй год.
Что касается остальных учебных заведений, то я менял их из-за переездов - от одних бабушки с дедушкой к другим. Еще серьезно занимался водным поло и какое-то время учился в спортивной школе.
- Почему же после школы вы выбрали не спортивную карьеру?
- Я после школы вообще никакой карьеры не выбирал. Захотелось пожить в свое удовольствие. Было начало 90-х, и все ребята в нашем дворе мечтали стать бандитами. Так что события, описанные в фильме "Бригада", я знаю по собственному опыту. Моя мама, интеллигентный человек, всю жизнь проработавшая редактором в издательстве, была в ужасе от моих "попыток" стать "авторитетом". Она не могла понять, как можно целыми днями болтаться на улице и неизвестно чем заниматься. Слава богу, я не успел наделать глупостей.
- В таком случае непонятно, что привело вас в ГИТИС?
- Вы не поверите, но я сам этого не знаю. Просто прочитал в газете объявление о наборе в мастерскую Спесивцева. Вечером выучил стихотворение и какой-то отрывок из прозы. Утром сел в метро и поехал на экзамен. Поступил с первого раза. Притом что никакой тяги к актерству до этого не испытывал. Хотя моя мама мечтала, чтобы я стал артистом.
Она дружила с ныне покойным Анатолием Ромашиным. И когда мне было всего восемь месяцев, она сказала ему: "Алексей обязательно будет народным артистом".
- А почему вас потом из ГИТИСа исключили? Или это неправда?
- Правда. Меня исключали даже не один раз. Сначала на первом курсе. Мне тогда предложили сняться в эпизоде в фильме "Романовы - венценосная семья". Я знал, что на первом курсе съемки не поощряются, поэтому схитрил и взял больничный. Но это не помогло, и меня все равно отчислили. Через какое-то время я восстановился, но на втором курсе история повторилась - ради эпизода в другой картине я пропустил часть экзаменов. Меня снова исключили... В принципе я совершал глупейшие поступки. Не один нормальный здравомыслящий человек не мог бы поменять учебу в ГИТИСе на съемку в эпизоде. А я это делал. Институт в результате не закончил, но об этом не жалею. Я понимаю, что если бы тогда так не поступил, то неизвестно, как бы все в моей жизни пошло дальше. У меня нет ни одного однокурсника, который в плане кинокарьеры добился бы больше, чем я. В моем активе несколько десятков картин.
- Наверное, когда вас поздравлял президент, вспомнили преподавателей, которые вас отчисляли?
- Конечно, вспомнил. Кстати, интересная деталь. На вручении премии мы сидели вместе с актером театра "Ленком" Сергеем Фроловым. Он тоже учился в ГИТИСе, но не закончил его. Кажется, не сдал экзамен по фехтованию и поэтому лишился диплома. Мы сидели, толкали друг друга локтем и улыбались.
На самом деле сейчас мне предлагают вернуться в ГИТИС и получить диплом. Но я не хочу.
- А ваши недоброжелатели ставят вам в вину, что систему Станиславского вы так и не освоили.
- Я даже рад, что моя игра не укладывается ни в какие системы. К ролям подхожу весьма спонтанно. Расскажу вам историю о покойном Павле Луспекаеве, гениальном артисте, сыгравшем в "Белом солнце пустыни". Луспекаев сидел у себя дома, грыз семечки, одним глазом поглядывая в сценарий. В этот момент к нему в гости пришел один известный актер и спросил: "Паш, а как ты над ролью работаешь? Ставишь себя в предполагаемые обстоятельства или пытаешься понять характер персонажа?" А он ответил: "Понты все это. Слова надо выучить".
По такому принципу я и подхожу к ролям. Выхожу на площадку, а там как понесет.
- Государственную премию вы получили за фильм "Звезда", где сыграли разведчика времен Великой Отечественной войны.
- Я много читал о войне. Поэтому "Звезда" для меня не просто картина, которая принесла узнаваемость, но в первую очередь дань уважения своей стране и своим ветеранам. Мне по-человечески обидно, что американцы, когда играет их гимн, встают и поют. У них на домах висят национальные флаги. А в нашей стране многие элементарно не знают собственной истории. Некоторые подростки затрудняются сказать, в каком году началась Великая Отечественная война.
- Это правда, что съемки в "Звезде" едва не стоили вам жизни?
- Был случай на съемочной площадке, после которого я мог остаться инвалидом. Дело в том, что на "Мосфильме" оружие старое, военных лет. Его каждый раз надо как следует проверять. Но бывает, что пьяным студийным оружейникам не до этого. Поэтому однажды автомат в моих руках развалился на две части. К счастью, это произошло после того, как я выпустил из него очередь. Если бы это случилось во время стрельбы, затвор автомата отскочил бы в меня со скоростью заряда. В таких случаях люди запросто остаются без рук.
- Вы согласны играть в фильме только ради денег?
- Да. К сожалению, 80 процентов того, что я играю, делается только ради денег. И только 20 - ради высокого искусства. Я бы очень хотел иметь дома определенный запас денежных знаков и сниматься в одном фильме в год, подходить к этому избирательно. Но, к сожалению, я не могу себе этого позволить. Очень многое в жизни я делаю исключительно ради денег, потому что люблю хорошие вещи, дорогие машины, хорошую еду. А потом, столько друзей вокруг, которым хотелось бы помочь, и столько женщин, с которыми хотелось бы поужинать, что, к сожалению, я не способен урезать свои аппетиты.
- Так вы влюбчивый человек?
- Да, но, увы, часто разочаровываюсь. Бывает, видишь красивую женщину. Знакомишься. Вроде все при ней - обаяние, сексуальность, ум. Ходишь на свидания, потом оказываешься с ней в одной постели, а через два-три дня понимаешь, что это не твой человек.
- Вы способны на романтичные ухаживания, экстравагантные поступки?
- Однажды моя любимая девушка уехала по делам в Петербург, а мне очень хотелось ее увидеть. Я решил туда слетать. Все было рассчитано так, что я пробуду в городе полчаса, отдам цветы и на другом рейсе вернусь обратно в Москву.
- Девушка оценила ваш поступок?
- Самое смешное, что я зря летал в Петербург. Оказывается, она уже успела вернуться. И в это время была в Подмосковье.
- Правда, что вы были женаты?
- Мой брак просуществовал два года. Думаю, что за это время в эмоциональном плане мы пережили столько, сколько другие за тридцать лет. Почему расстались? Разве кто-то знает ответ на вопрос: "Куда уходит любовь?"
- Вы азартный человек?
- Крайне редко оказываюсь в казино, и если играю, то на мизерные суммы. Я всегда могу найти в себе силы вовремя остановиться. К женщинам это меньше относится. Здесь у меня тормоза отказывают.
- В быту с вами тяжело? Требуете, чтобы за вами ухаживали?
- А вот и нет. Многое делаю своими руками. Поменять в кране прокладку - для меня ерунда. Умею неплохо готовить. Мне проще приготовить ужин самому, чем просить об этом женщину. Так что в этом смысле я человек неизбалованный.
- О чем мечтаете в глубине души?
- Как любой нормальный человек я мечтаю о семье, детях. А как "ненормальный" - хочу как-нибудь в мае собрать друзей на Тверской улице в районе МХАТа. Заказать две коляски с лошадьми. В одну посадить цыган, а в другую - друзей. Надеть смокинг, ботинки на босу ногу. Прихватить несколько ящиков шампанского. И таким макаром проехаться по Тверской. На самом деле в душе я романтик, хоть и кажусь кому-то циником.
Смотрите также:
Олеся Судзиловская: Женщина, которой боятся делать неприличные предложения