В КИНЕМАТОГРАФИЧЕСКОЙ среде снова паника. Не успел утихнуть скандал по поводу перевода Госкино под эгиду Министерства культуры, как (видимо, в его же недрах) родилась еще одна реформаторская идея, заставившая вновь всколыхнуться деятелей кино. Это показал недавний пленум Российского СК и заседание правления "Мосфильма", которого эта идея касается непосредственно. Давая это интервью, генеральный директор "Мосфильма" режиссер Карен ШАХНАЗАРОВ, человек выдержанный, говорил с непривычным для него пафосом:
- Суть проекта поражает своей "простотой": у государства нет денег на кино, в этом году оно сможет дать только 30 млн. долл. А на производство 120 фильмов нужно 200 млн. Вот и решили, что кино должно зарабатывать себе само. Каким же образом? Нужно его скопом акционировать, все студии (и научно-популярные) от Москвы до Новосибирска, создать некий холдинг, поставить во главе госчиновника. И вот тогда появятся могучие инвесторы и вложат в наше кино деньги. Причем кинематографисты акций не получат - акционирование стопроцентно государственное. Но этого неведомым авторам идеи показалось мало (а проект возник неожиданно, очень быстро, меня информировали буквально на днях).
Идея имеет продолжение: создание единой государственной кинопрокатной компании. Государство дает ей кредит 100-150 млн. долл., закупает оптом американские фильмы, прокатывает их по стране, зарабатывает деньги на производство российских картин. Вдумайтесь, это же абсурд! Если у государства сейчас денег на кино нет, откуда вдруг возьмется такой большой кредит? Американское кино - его сегодня нам мало? Да и не проще ли этот самый кредит, если уж он невесть откуда найдется, вложить сразу непосредственно в кинопроизводство? То же с мифическими будущими инвесторами - где же они сейчас, пока "Мосфильм" не акционирован, но является государственной федеральной собственностью? Где они сейчас, когда мы вот уже 11 лет, имея этот статус, не получаем от государства ни копейки? Что мешает помочь нам сегодня?
Мы сами, на собственные, заработанные от телепроката наших картин средства, провели техническое перевооружение, закупили огромное количество современной аппаратуры. Все тон-студии - в цифровой записи, только на дисках, и это в России только на нашей студии. Электронный монтаж, компьютерные камеры - тоже только у нас. Мы открыли курсы, обучаем людей. Понимаем - если сейчас отстанем, больше уже не догнать. Мы даем работу 800 штатным сотрудникам со средней зарплатой 4-5 тыс. руб., содержим детсад, даем бесплатное медицинское обслуживание. "Мосфильм" сейчас - это островок стабильности. Делаем ремонт, меняем электропроводку, трубы, ведь все - труха. Вентиляция в одном павильоне не работала 14 лет! Кто этим будет заниматься? Государство? Инвесторы? Мы с территории тоннами грязь вывозили, извините за прозу, потому что нам нужен "Мосфильм". Это наш дом, наше хозяйство. А что будут делать с уникальной коллекцией боевой техники, которая, как известно, акционированию не подлежит, а это 200 единиц, танки "Т-34" - сдать в Минобороны? А то, к чему может привести акционирование... Я думаю, к тотальному уничтожению нашего кино.
В 1999 г. мы выпустили 36 картин, в этом будет еще больше. И еще платим пошлины и налоги. Во всем мире акционируют то, что не приносит деньги. "Мосфильм" же для государства - это дойная корова, не требующая при этом ни клочка сена. Невольно возникает мысль, что здесь какая-то группа людей преследует корыстные интересы. Единственное, подо что можно брать кредит по этому проекту, - это мосфильмовская земля, 34 гектара в лучшем районе Москвы. Ко мне постоянно за годы моего директорства приходят с самыми "заманчивыми" предложениями. Но я отвечаю - мы государственное хозяйство. К тому же "Мосфильм" - это еще и прежде всего уникальная фильмотека, права на прокат фильмов - все еще у студии (аналогичные права студия им. Горького и "Ленфильм", скажем, давно продали "Мосту"). Вот и еще золотое дно!
Что мы можем, когда должно быть принято по этому поводу решение правительства? Я встречался с министром культуры Швыдким и Валентиной Ивановной Матвиенко, привел все эти доводы и получил в ответ заверения, что без нашего согласия ничего предпринято не будет.
Вот и сказкам конец