ЧТО БЫ ни происходило в Большом театре, а он жив и будет. Новое наступает не вдруг, и первой премьерой третьего тысячелетия стал спектакль, который достался театру как последнее "прости" от "эпохи Васильева". Впервые в истории главного театра страны прозвучала ранняя (но первая великая) опера Верди "Набукко". Выбор произведения достаточно наглядно иллюстрирует непродуманную и беспринципную репертуарную политику Большого в области оперы за последние годы (с балетом - отдельная история): ставятся либо "неконвертируемые" второсортные раритеты русского наследия вроде "Опричника" и "Псковитянки", либо театр, в очередной раз переоценив свой реальный творческий потенциал, берется за итальянские оперы, петь в которых практически некому. Увы, вокальная серость в Большом цветет пышной клюквой, и этот курс, взятый при Васильеве Бэлой Руденко, по-прежнему остается неизменным - что и подтвердила художественная ущербность "Набукко".
Цвета власти
"НАБУККО" - опера четырех цветов: красного, черного, белого и золотого. Золотой - изменчивый цвет власти, короны и скипетра. Черный - символ неправедной агрессии ассирийцев, красный - цвет крови, проливаемой войной, и, наконец, белый - символ чистой веры избранного народа в божественное провидение. Эта цветовая гамма и легла в основу сценографии и костюмов Сергея и Татьяны Бархиных. Громадные самодвижущиеся конструкции были отлиты специалистами по космической технике на заводе им. Хруничева. Более 20 тонн черного металла - не шутка, и с каким же грохотом все это передвигается!
Помпезный фасад "Набукко" по кирпичику сложен из триумфальных маршей, военных шествий и дворцовых процессий. Это завоеватели-ассирийцы... Им противостоят молитва и просветленная кантилена - музыка первосвященника Захарии и его народа. Именно лирические моменты - единственное, что удалось оркестру и хору под управлением Марка Эрмлера. Контрастов не случилось. Судя по всему, вялый темперамент дирижера мешает оркестру достичь в звучании экзальтированной средиземноморской страстности и яростного драйва.
В неравном любовном треугольнике лирическую пару "голубков", вероотступников Измаила (племянник иерусалимского правителя) и Фенену (родная дочь Набукко), с грохотом, рычанием и визгом подминает под себя дева-амазонка Абигайль (незаконная дочь Набукко от рабыни). Партия Абигайль и является камнем преткновения при постановке этой оперы - кажется, что человеческому голосу не под силу тягаться со всеми этими дьявольскими пассажами и скачками с пронзительных верхних нот в темный нижний регистр. Совместимость двух этих качеств - легкости и силы - практически утеряна современными певицами. На премьере в Большом Вавилонскую башню по имени Абигайль штурмовала Людмила Магомедова. Неистовые, но, увы, тщетные усилия специально приглашенной солистки вселяли смешанное чувство изумления, тревоги и страха.
По голосам
ПУСТЬ в малых дозах, но была в спектакле и настоящая, живая музыка. До слез растрогало проникновенное пение лирического баса Аскара Абдразакова (в основном выступает за границей) - партию Захарии он исполнил в подобающем итальянском стиле, эмоционально и при этом интеллигентно. Громче всех и без всякого усилия пел тенор Виталий Таращенко (Измаил), но его манера больше подходит для славянской оперы. Грамотно пела Верди меццо-сопрано Ирина Долженко, но роль Фенены настолько мала, что негде развернуться. Вместо титульного персонажа была пустота и безликость. Имея в труппе выбор неплохих драматических баритонов, театр почему-то занял в премьере Владимира Редькина, который попросту не годится на партию Набукко в силу вокально-технических проблем и отсутствия какого бы то ни было темперамента. Это что касается вокальных достижений. Если вы спросите об актерских, то их в спектакле и вовсе нет.
Постановщик спектакля Михаил Кисляров - в прошлом драматический актер, получивший специальность балетмейстера, - стоял перед очень сложной задачей. Ранние оперы Верди психологически статичны и навязывают режиссеру стиль концерта в костюмах. К сожалению, Кисляров решил бороться со статикой самым экстенсивным способом - побольше движения и пластики. "Набукко" решен в духе смешения жанров оперы и балета. Танцы, подтанцовки, пробежки масс и навязчивое сцендвижение начинаются с первыми звуками увертюры. Увы, это не прибавляет спектаклю достоинства ни в эстетическом, ни в каком другом смысле.
Большой театр посвятил памяти Верди то, что смог на сегодняшний день. Театр искренне старался, но испортить гениальную музыку достаточно сложно. Успокоимся хотя бы на этом.
Возвращение Лекуврер