ПРЕМЬЕРА в "Новой опере" запрограммирована на скандал. Все в ней - вызов. Вызов добропорядочности старомодной оперы, вызов привычным представлениям о нормальном спектакле, вызов пуристам и блюстителям хорошего вкуса. Вызов скуке и толстым манекенам, неподвижно поющим на фоне гнилых тряпок. Сначала спектакль отторгает, потом затягивает, смешит и заставляет содрогнуться.
НОВАТОРСКИЙ постановочный стиль финского режиссера-модерниста Кари Хейсканена и холодноватый европейский радикализм сценографа Эрнста Гейдебрехта, объединившись в своем ультрарадикальном натиске, с удвоенной силой испепеляют такие понятия, как традиция и рутина. (Хейсканен выиграл у себя на родине некий счастливый грант и теперь в течение пяти лет ставит все свои спектакли за государственный счет. Для наших бедных театров - факт немаловажный.) Угадать, что идут именно "Паяцы", можно только по набившей оскомину музыке. Картинка - совершенно "из другой оперы". Действие происходит в наши дни. Вместо калабрийской деревушки, куда приезжает труппа бродячих комедиантов, - третьеразрядная местечковая киностудия, где снимают дешевые мыльные сериалы. Входя в зал, попадаешь как будто на киностудию, оскалившуюся гирляндами софитов, мониторов и прочей техники. Момент, когда начинается спектакль, неуловим - сцена открыта. Герои и массовка все в джинсе, кое-кто в темных очках (костюмы Марии Даниловой оценить трудно, настолько они кажутся нетеатральными, взятыми из жизни). Неврастеник Канио - этакий местный Мэйсон, продюсер и звезда с комплексом неполноценности, вырваться в большое кино таланта не хватило (Николай Черепанов весьма вписался в режиссерскую концепцию тем, что по всем ухваткам сам является типичным тенором-провинциалом, но с неплохими данными). Его гражданская жена Недда - плохонькая, но смазливая актрисулька (неуклюжая в движениях и вокале Марина Ефанова демонстрирует все прелести новосибирской школы женского пения: широкий, но при этом плоский, безвибратный звук, нажим, форсирование, сползающие верхние ноты - ни одной в точку, и песочный шелест как главную краску тембра). Все на студии, кроме мужа, знают, что она крутит роман со звукооператором Сильвио, подобным себе гладеньким и пустым мальчиком (баритону Сергею Шеремету тяжелые и страстные кантилены Леонкавалло явно не подошли по размеру). Толчок событиям дает то, что Недду агрессивно вожделеет комик Тонио, отторгаемый всеми хромой калека (заметная актерская работа "растущего" Николая Решетняка - самый яркий вокальный портрет).
Впрочем, оставим в стороне пение, не в нем главное достоинство спектакля - сам брутальный стиль Леонкавалло не предполагает особого белькантирования; как минимум, достаточно накала эмоций и эффектных истошных воплей. Партитура "Паяцев", в кругах снобов именуемая "пожарной музыкой", не дает абсолютно никаких шансов на утонченную трактовку и для оркестра - часто это нечленораздельный ревущий аккомпанемент, заглушающий голоса. Радует хотя бы то, что музыка (дирижирует Анатолий Гусь) звучит в полном объеме, без купюр.
Кульминационная сцена - съемка - растормошит даже угрюмых циников, столь она изобретательна. Возможно, что это п`ошло и не слишком умно. Но кто в здравом рассудке будет требовать ума от мыльных сериалов? Разве не прелесть силовые бои полуголых стриптизерш - артистки хора тумасят друг друга на славу. А еще вам продемонстрируют, как снять постельную сцену, не ложась в постель и вообще не ложась... Тем более что изображение транслируется с камеры на большой экран. Среди всех искусств кино у нас - наиважнейшее.
Хочется сказок