Вспомнить великих пришлось на премьере в "Мастерской Петра Фоменко" - спектакле по трагедии Николая Гумилева "Отравленная туника", сочиненном Иваном Поповски. Трагедию в пяти актах - Византия, Константинопольский дворец, начало VI столетия до Р.Х. - Гумилев написал в 1917-1918 гг. во вздыбленной революционными бурями полуголодной России, за три года до расстрела (это к вопросу о войнах и поэзии). Поповски, уроженец Македонии, приехавший в свое время учиться к Фоменко в Москву, не зная толком русского языка, вскоре прославился благодаря постановкам цветаевского "Приключения" и блоковского "Балаганчика" в начале 90-х. Впоследствии он делал проекты во Франции, Австрии, Швеции, родной Македонии, участвовал с "Балаганчиком" в парижских "Русских сезонах". В Москве о Поповски не слышали (в смысле - не видели его премьер) восемь лет. И потому "Отравленная туника" ожидалась как событие: каким будет этот повторный "экзамен" фоменковского ученика-скитальца, "гражданина мира"?
Графическая точность мизансцен, дивная музыка, незаметная, обволакивающая (от Шнитке и Артемова до византийских песнопений). Выразительные костюмы сербской художницы Ангелины Атлагич. Точная и эмоциональная, с тем самым "кипением страстей" манера игры Кирилла Пирогова, Галины Тюниной, Андрея Казакова, Мадлен Джабраиловой, Рустэма Юскаева - чуть монотонная, сдержанная, без доли пафоса, надрыва, которые истинной трагедии на самом деле противопоказаны. Вечный сюжет - любовь, "страстей переплетенье". Вечный конфликт - добро и зло, творящееся мягко, исподволь, пристойно, но непреодолимо.
Статуарность, как на живописных полотнах, жестов и поз. Отдаленный шум волн, небольшие ручейки живой воды, песок с камушками, сгребаемый рукой в нескольких метрах от вас, - вот и морской пейзаж. Строгие белые колонны, меж которых так и чудится гулкая пустота прохладных дворцовых залов. Метроном, чей сухой звук будто отбивает ход времени, неумолимо ведущий к трагической развязке. Ход рока, судьбы. И все это двухчасовое колдовство заставляет нас чувствовать и сопереживать, не препятствуя притом процессу любования чистой, гармоничной и красивой формой. Еще одно повествование о страстях человеческих, пусть и - "словно смотришь в бинокль перевернутый" - отдаленное от нас страшно представить на какое временное расстояние. Не холодновато-отстраненное - живое, чувственное. Говорят, Поповски до сих пор путает русские слова. Зато высокая русская поэзия, чудесным образом, как видно, - его родная стихия.
"Золотая маска": две сенсации