В ВЫСТАВОЧНЫХ залах Московского Дома фотографии (ул. Остоженка, 18) в рамках программы "Классики российской фотографии" открылась персональная выставка Дмитрия Бальтерманца, приуроченная к 90-летию со дня рождения автора (выставка работает до сентября).
ДО ЮБИЛЕЙНОЙ ретроспективы, занимающей два этажа МДФ, Бальтерманц недотянул двенадцать лет, при жизни оставшись в ранге не надвременного российского классика, а главного советского летописца, который умел так отрабатывать свой официозный хлеб, что оказался востребованным и новыми перестроечными лидерами. Бальтерманц, единственный из руководства брежневского застойного "Огонька", остался на своем посту заведующего фотоотделом в либеральном "Огоньке" Виталия Коротича. И вот теперь эта уживчивость со всякой властью и сноровистое ее обслуживание трактуются как следствие классического мастерства, позволявшего с честью выйти из любого конъюнктурного заказа: не важно, мол, что снимал Бальтерманц, а важно, как снимал. Он вообще-то всегда оставался художником и решал свои исключительно художественные задачи. Однако сам проект Дома фотографии противоречит заявленному тезису.
Подспудной целью выставки действительно являются бальтерманцевская реабилитация и попытка посмотреть на его советское творчество свежим взглядом. Только взгляд оказался изрядно "замылен" идеологией, поскольку это типичный (и уже приевшийся) взгляд антисоветчика. О чистом фотоискусстве речи, к сожалению, так и нет. "Официозника" Бальтерманца теперь подают с точностью до наоборот - как свидетеля ужасов минувшей эпохи. Их (репрессии, цензуру, райкомовские комиссии по выезду за рубеж) подробно описывает в предваряющем выставку тексте дочь фотографа. И сами снимки отца как бы вторят этой раз заданной интонации.
Великая Отечественная - это бессмысленные жертвы, бесконечные окоченевшие трупы, которые едва ли попадали на страницы газет во время военного фотокорства Бальтерманца. (Так, известно, что была запрещена цензурой самая знаменитая его фотография времен Второй мировой - снимок "Горе" с полем, усеянным телами убитых гитлеровцами в Керчи 7 тыс. мирных жителей.) Социалистическое строительство - это безжизненные и безмятежные виды фабрик, заводов, тайга, рассекаемая рельсами БАМа. Пейзажи настолько мертвые, что если их кто-то когда-то и населял, то люди-зомби, безликая человеческая масса. А вот и сама эта масса homo soveticus?ов. Апогей выставки - буквальное сопоставление пляжа на Днепре, кишащего отдыхающими, и камчатского лежбища котиков. Сопоставление, которое никогда бы не пришло в голову самому Бальтерманцу, хотя бы по причине расхожей и жестокой пошлости.
Разумеется, главный зал экспозиции отдан под "светскую хронику" - бесчисленные снимки вождей, отечественных генсеков и членов Политбюро, а также лидеров братских партий. Всем известные работы разбавлены вещами из домашнего архива так, что тут же возникает эффект, знакомый по фильму "От заката до рассвета". Оказывается, официальный "глянец" фиксировал не людей, а монстров. Достаточно нескольких действительно жутких ракурсов на одних фотографиях, чтобы другие, вроде бы нейтрально-лакировочные, тоже выглядели историей болезни под названием "коммунизм".
И вот, обескураженный увиденным, случайно (нет никакого указания на продолжение экспозиции) поднимаешься на второй этаж МДФ и там видишь "обычного" Бальтерманца, которого помнишь по старым газетам и журналам. Цветного (странно, что мастер цветной фотографии и ее первооткрыватель представлен на выставке прежде всего черно-белыми работами), жизнерадостного, добродушного - нормального. Зафиксировавшего крупным планом быт советского человека, не только строившего БАМ и ходившего на демонстрации, но и пившего газировку по воскресеньям и воспитывавшего детей. Именно этот Бальтерманц и требует свежего, неидеологизированного взгляда на себя как на фотохудожника. Но куда проще, рассуждая о покойном классике, заменить одни штампы на другие, оставаясь в плену времени, которое действительно прошло.
КУЛЬТУРА. Идти в ногу со временем