НА ПОДСТУПАХ к мрачноватому зданию из красного гранита я ощущал в равной мере и священный трепет, и что-то ерническое. В голове настойчиво крутилось: "Ну что, королевич Елисей, допрыгался? Вот тебе и тишь печальна, и гроб хрустальный... А в гробу вместо царевны молодой ожидается мертвый политэмигрант. И лучше его не будить. Я - не декабрист, он - не Герцен, пусть себе лежит..." Словом, задание редакции забросило меня в этот раз не куда-нибудь к черту на рога, а в самый что ни на есть центр. На Красную площадь, в Мавзолей Ленина. День рождения как-никак у "вечно живого".
Ленин и дети
МНЕ РАССКАЗЫВАЛИ, что лет двадцать назад после посещения "дедушки Ленина" дети старшей группы детского сада были застуканы за тихой игрой - один лежал на двух стульях, двое стояли рядом с игрушечными ружьями, а остальные медленно и печально проходили мимо. Дети играли в мавзолей...
Околачиваясь у железного заграждения на пронизывающем ветру и изредка поглядывая на сытых ментов из Первого отделения, я прикидывал, что в такую или похожую игру дети могли бы сыграть и сейчас. Правда, с некоторыми дополнениями. На эти мысли меня натолкнула группа школьников, которые сгрудились у тех же железных заборчиков. "Ты вкинься, баклан, он там ва-аще дохлый лежит! Ну! Я тебе отвечаю! А он чего помер-то? Да ладно, забей, его застрелили, там разборки такие были, а он был ваще крутой! Когда на зоне срок мотал, его там не кормили, он из чернильницы питался, но своих не сдал... А прикинь, вдруг это не человек ваще? Мы как зайдем, а он ка-ак прыгнет! Как в "Чужих"! Или нас зазомбирует! Да ты сам урод! Кого ты послал? Ща я т-тя!" - и несколько "пионеров" принялись друг друга тузить, едва не опрокинув заграждение. Две дебелые тетки, судя по всему, наставники юных почитателей Ильича, размахивали руками и традиционно обещали "родителей в школу, на ковер к директору". Одна из них, отвесив пару легких подзатыльников, скорбно выдала в пространство: "Господи ты Боже мой, ну ничего святого у этих детей нет, даже Ленина..." Я подивился такому стремительному произведению Ильича в ранг педагогических святых и заступников земли Русской, но тут менты проскрежетали железной решеткой по исторической брусчатке и растопырили грабли для досмотра сумок.
Двое в комнате - я и он
У МЕНЯ в сумке, как на грех, оказались плеер и несколько кассет с "кроваво-анархической" музыкой. На изумленного мента взирали с обложек перекошенные хари легенд сибирского панка под красными и красно-черными флагами с серпом и молотом. Мент закаменел лицом и поправил фуражку. Я искательно улыбнулся и промямлил что-то вроде "уж так хочется глянуть, товарищ милиционер, а сам я из Крыжополя, вы не сомневайтесь, меня в пионеры принимали, я за коммунистов, а приеду в Крыжополь, друзьям расскажу - Ленина видал..." Тот недовольно вернул мне сумку, величественно погрозив пальцем: "Смотри у меня!" Я обещал смотреть в оба. Мент повернулся к "пионерам": "И вы тоже смотрите у меня! Идти медленно, спокойно, не бежать, не орать, жувачками не плеваться!" Тощая колонна, так и не оформившаяся в очередь, плелась вдоль Кремлевской стены рекомендованным спокойным шагом. Впрочем, двое "пионеров" позади продолжали толкаться и здорово сбивали торжественный настрой.
Внутри мавзолея было холодно, как в гробу. Впрочем, так, наверное, и полагается. Шаг, второй, третий... Вот он! Почти хрустальный гроб, а в нем... Братцы, это больше всего походило на голограмму. Или на восковую фигуру. Но как бы то ни было, а костюмчик на Ильиче был еще ничего, по парижской почти что моде. Мужик, спокойно лежащий в гробу, не вызывал ни страха, ни трепета, а только желание подойти поближе и проверочно потыкать пальцем. Так сказать, контрольное прикосновение в голову. Я было шагнул, но вовремя одумался. Здесь под дурачка из Крыжополя не закосишь, наваляют по шее - мало не покажется... Атмосфера, кстати, несмотря на зловещую карнавальность короткой фигуры в гробу, гнетущая, так что дети, пожалуй, интуитивно оказались правы - подобный экскурсионный зачин вполне мог бы предварять любой голливудский триллер-блокбастер. Заходит в склеп группа детей, все вроде спокойно, и тут раздается жуткий загробный голос...
"Все, все, выходим, не толпимся!" - вздрогнув, услышал я уже на пороге.
Ленин и крыжопольцы
ВОЗВРАЩЕНИЕ в мир живых показалось праздничным, несмотря на ветер и промозглую сырость. Дети притихли, и только двое "пионеров" продолжали что-то бухтеть, видно, нервная система у них оказалась покрепче, чем у меня, и Ильич особого впечатления не произвел. Я машинально потянул наружу сигарету, вставил в пасть, но прикурить забыл, так и шел до ментовского кордона. В конце концов, по большому счету, все равно, кто там, сам Ильич, голограмма или восковая статуя, - страху может нагнать на кого угодно... "Э, Крыжополь, прикурить не забыл? - сытый мент на выходе опознал меня и подмигнул. - Видал, а? Вот то-то... Небось дружкам за бутылкой заливать всякую фигню будешь?" Я рассеянно покивал, прикурил и пошел дальше. "Во, блин, дает! - восхитился мне в спину мент. - Да и все равно... К нам же только дети и ходят, да еще такие идиотики тихие из всяких крыжополей..."
Тело Ленина будет жить вечно?