Через несколько лет около 500 тыс. москвичей будут страдать патологической зависимостью от азартных игр. Правда, с азартом она ничего общего не имеет. Это самая настоящая болезнь, лечить которую будут психиатры.
В международной классификации болезней сказано, что недуг "заключается в частых повторных эпизодах участия в азартных играх, что доминирует в жизни субъекта и ведёт к снижению социальных, профессиональных, материальных и семейных ценностей". За этой сухой формулировкой - искорёженные судьбы и разбитые семьи по всему миру. Теперь беда пришла и в российскую столицу.
Пожилые - целевая группа для индустрии
Каждый раз 62-летняя Ольга Львовна П. ждала пенсии с нетерпением. Получив на руки кровные, спешила в зал игровых автоматов, что в квартале от дома. Садилась в уголок и наблюдала. У Ольги Львовны была своя "стратегия" - она следила, какой автомат даёт меньше всего выигрышей. "Значит, скоро даст крупный", - рассуждала она. Как только заветное место освобождалось, пенсионерка занимала его. Под колготками был надет памперс, ждать она собиралась сколь угодно долго - пока не сорвёт крупный куш. Но игра всегда заканчивалась одинаково: "однорукий бандит" сжирал всю пенсию. Погоревав денёк-другой (есть-то не на что), Ольга Львовна шла в поликлинику: "Давление что-то шалит, положите меня в больницу на месяц". Покормившись несколько недель за бюджетные деньги, выходила из клиники в волнительном предвкушении - скоро должны принести новую пенсию.
"Это довольно распространённый стереотип поведения пожилых игроманов, - говорит зам. директора ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. Сербского Зураб Кекелидзе. - Вообще, доля пожилых клиентов игорного бизнеса постоянно растёт, они, а также дети и подростки - целевая группа для индустрии. У этих людей больше свободного времени и снижена критичность мышления - таких легче подсадить на игру. Например, где-то за рубежом с пожилых не берут деньги за вход в заведение, им возвращают часть проигрыша. А детей активно вовлекают в лотереи. Сейчас игорный бизнес меняет свою структуру - он всё дальше уходит от казино, к которому в обществе сложилось негативное отношение, в сторону индустрии развлечений и отдыха. Автоматы ставят там же, где есть боулинг и бильярд, где выступают популярные артисты".
Процесс начался лет пятнадцать назад и привёл к такой статистике. Доля страдающих патологической зависимостью от игр по всему миру установилась на отметке в 1,5-2% населения. О них уже известно, что они больны. Но есть ещё прослойка в 6-7% - люди, которые испытывают непреодолимое желание играть и уже имеют проблемы в семье и на работе. Их пристрастие ещё не патология, но треть этих игроманов обречены - им рано или поздно понадобится помощь специалистов. Мужчины, как правило, приобщаются к азартным играм в 20 лет, женщины - ближе к 30. У сильного пола на развитие зависимости уходит шесть лет, у слабого - один год (собственно, такие же данные существуют по алкоголизму и наркомании). Наконец, мужчин среди игроманов в 2 раза больше, чем женщин, но последние переносят недуг куда тяжелее.
У нас нет иммунитета
Молодой математик Кирилл С. разработал перспективную схему банковских накоплений и предложил её одному банку. Руководство заключило с ним договор, дало неограниченный кредит доверия. Вскоре Кирилл взял у банка крупную сумму, но вернуть в срок её не сумел. Компаньоны обнаружили, что он играет в казино. Насильно привели его к психиатру. В течение месяца, пока Кирилла лечили, банк сумел "прокрутить" его деньги и вернуть задолженность, после чего договор был расторгнут. Дальнейшая судьба математика неизвестна.
"А судьба у них такая. В среднем от одного игрозависимого страдают 15-17 человек - родные, знакомые, коллеги. Он ударяется в махинации, чтобы раздобыть денег, - продолжает Кекелидзе. - В конце концов становится "грелкой": сидит в зале игровых автоматов, смотрит, как играют другие. Ни семьи, ни друзей, ни работы..."
Специалисты подчёркивают: у нашего населения нет психологического иммунитета от игромании. Люди не знают, что у казино невозможно выиграть (иначе эти заведения не процветали бы). Зато на протяжении последних 15 лет мы видели, как внезапно и сказочно богатели другие (правда, иными способами), и это добавляет веры в чудо. Начинающий игрок ещё способен себя контролировать, но со временем чувство тревоги притупляется и заменяется навязчивым желанием играть ещё и ещё. Человеком овладевает представление, что он должен вот-вот выиграть. И он во всём видит знаки: вот птичка пролетела, вот по радио сказали, что "в Москве 15 часов" - значит, надо в рулетке ставить на 15.
"Это определённая категория людей. Они думают, что избраны Богом, или знают магию цифр, или умеют благодаря своим способностям просчитывать варианты, - поясняет Зураб Кекелидзе. - Когда они выигрывают, то убеждены, что это заслуга их мозгов, а когда проигрывают - это, дескать, просто невезение. Для таких людей характерно предыгровое поведение - в предвкушении игры возникает внутреннее напряжение. У меня лечился один известный спортсмен, так у него голос менялся в предчувствии игры. По этому признаку жена научилась определять, когда он собирается в казино".
Психиатры обращают внимание, что игорный бизнес сам не заинтересован в увеличении числа игрозависимых: чем больше будет разоряться людей, тем жёстче будут становиться законы, ограничивающие этот вид бизнеса. А основной доход казино и залы автоматов всё равно получают не с этих несчастных 1,5%, проигрывающих последний рубль, а с публики, пришедшей отдохнуть и развеяться.
К сожалению, Москва пока не способна решать проблему зависимости от игры. Ни в одном районном психдиспансере игроману сегодня не помогут: специалисты только знакомятся с методиками лечения. А по последним исследованиям выяснилось, что 3/4 московских старшеклассников хотя бы раз за последний год играли в автоматы с денежным выигрышем. Четверть молодых людей играют чаще, чем один раз в месяц, 1,5% делают это каждый день.
НАША СПРАВКА
Есть факторы, предрасполагающие к возникновению игровой зависимости. По наблюдениям психиатров Цезаря Короленко и Натальи Дмитриевой, это поощрение в кругу семьи карточных и других азартных игр, вещизм, придание чрезмерного значения материальным ценностям, зависть к более богатым родственникам, убеждение, что всё можно решить за деньги. Американский исследователь А. Пастернак в качестве факторов риска выделяет принадлежность к нацменьшинствам, отсутствие семьи, депрессию, а также алкоголизм и наркоманию.
Если близкий человек заболел раком