16 сентября любимица телезрителей и народная артистка России отметила очередную круглую дату. Нас она очень просила не конкретизировать цифру: "Нехорошо как-то, когда женщине, которой уже не восемнадцать, приходится уточнять свой возраст. Напишите, что в эти дни я отмечаю 35-летие творческой деятельности. Именно осенью 1967 года я была принята в штат Центрального телевидения Советского Союза. А насчет возраста скажу так: "Пусть мне, как и Людмиле Гурченко, всегда будет 39 лет!"
- Где ваша родина малая, где детство и юность прошли?
В Сибири, в Иркутской области. Шла вторая мировая война, и там находилась военно-воздушная база, где служил мой отец летчиком-истребителем. После авиакатастрофы он чудом остался жив и летал уже в личном экипаже маршала Тимошенко. В итоге он все равно не ушел от своей судьбы - разбиться на самолете. В югославских горах их экипаж в полном тумане доставлял группу генералов на какое-то секретное совещание и врезался в горы. После гибели отца мы уехали в Москву, мне два года тогда было, потом жили какое-то время на Украине.
- Поближе к корням, как говорится? Фамилию-то всю жизнь украинскую носите, даже в двух браках ее бережно сохранили.
- Есть такой приток Днепра - река Вовча, то есть Волчья. Вот там, в Днепропетровской области, и родился мой отец, оттуда и фамилия. До войны он учился в Харьковском авиационном училище. Позже, после его смерти, когда я бывала на его родине, вся деревня хором утверждала, что я - вылитый отец. Что касается фамилии, то на всю жизнь запомнила письмо маленького мальчика с Украины, который обожал мои выпуски "Спокойной ночи, малыши!". Он написал, что очень меня любит и что фамилия моя в переводе с украинского означает Волк. Волка он страшно не любит, а меня наоборот. И поэтому просит разрешения называть меня "тетя Лина - Зайчик".
- Как вы попали на телевидение?
- Закончив ГИТИС, я почти год снималась в Крыму - в кино у известного поэта и начинающего кинорежиссера Григория Поженяна. Потом вернулась в Москву и обнаружила, что все театры укомплектованы. Мне надо было как-то перебиться на какое-то время. К счастью, осенью 1968 года открыли Институт телевидения при Гостелерадио. Дикторов тогда еще не набирали, зато набирали режиссеров. Как ни странно, меня туда приняли. Почему странно? Мне кажется, что у режиссера должен быть иной характер, чем у меня: я слишком мягкая для этой профессии. Проучившись там год и придя на Шаболовку на режиссерскую практику, я поняла, что режиссером там быть не смогу.
- Но в итоге вы закончили курсы дикторов и попали в дикторский отдел Центрального телевидения. Многие ваши коллеги, вспоминая те годы, высказываются в том духе, что это был еще тот "террариум". Как вас там приняли?
- Может это и парадокс, но на телевидении я тоже сразу стала пользоваться всеобщей любовью. Все мне улыбались, все хотели, чтобы я работала у них на передачах, - ведь раньше все передачи вели только дикторы. Когда я начинала работать, уже сложился костяк звезд - Леонтьева, Шилова, Шатилова, Лихитченко, Жильцова, Моргунова, Соколова, Скрябина. Самым престижным и почетным считалось вести вечернюю программу - читать программу передач... А что касается "террариума"? Не знаю, я первое время ничего как-то не замечала. На меня приходило очень много заявок, но все равно все "сливки" доставались звездам. Что считалось "сливками"? Ну, например, вести "Голубой Огонек" или концерт в Колонном зале: словом, все то, что смотрит подавляющее большинство населения, а диктору дает известность и привилегии...
- В канун вашего юбилея не могу не спросить: как отпраздновали?
- Вы знаете, именно сам день рождения я последние годы предпочитаю проводить наедине с собой, со своими мыслями. Поэтому именно шестнадцатого сентября предпочитаю уехать куда-нибудь, в какое-нибудь красивое место и обязательно святое. Специально затевать юбилеев не буду, а обозначу эти две свои юбилейные даты собственным делом - детским фестивалем "Песенка года", который, надеюсь, станет и популярным, и регулярным. Во всяком случае, я искренне в это верю!
"Я тебя никогда не забуду!" (часть 2)