В 2003 году, как ты, конечно же, знаешь, нашей северной столице исполнилось 300 лет. В этом году мне довелось побывать в командировке в Санкт- Петербурге. И вот, бродя после работы по центру города, недалеко от Невского проспекта на Садовой улице на одном из домов на уровне примерно третьего этажа я вдруг увидела скульптуру кота, который как бы высунулся из окна. Оглянулась, - а напротив также "выглядывает из окна" скульптура пушистенькой кошечки. Я спросила у прохожих, что это за памятники и мне сказали, что это памятник дворовым котам Ваське и Мурке, которые спасли город от эпидемий во время блокады. Я заинтересовалась, и вот что мне удалось узнать.
В газете "Труд" несколько лет назад было опубликовано письмо блокадницы Киры Логиновой. Вспоминая, она писала: "Весной 1942 года кошек в Ленинграде не было. И все же я увидела одну.... Вокруг кошки стояли и крестились какие-то старушки..., а охранял ее милиционер, тоже исхудавший от голода, напоминавший скелет, на котором висела милицейская форма...". Ну и ну, охранять кошку, когда люди гибнут от голода, не лучше ли, как ни кощунственно это звучит, ее съесть? Оказалось, что отнюдь не лучше, и для такой почетной охраны были все основания.
Блокада привела к гибели хвостатых любимцев жителей Питера, и в атаку пошли крысы, которые не только пожирали скудные продовольственные запасы, но и грозили возникновением среди ослабевших от голода блокадников страшных эпидемий болезней, вирусы которых переносят крысы. В частности, Питеру могла грозить чума. Возможно, тебе приходилось читать о том, что в Средние века в Европе господствовали эпидемии чумы. Причиной распространения этой опасной болезни было в частности и то, что в порыве религиозного фанатизма, охватившего европейские страны, уничтожили много кошек, особенно черных, которых считали сообщниками ведьм.
В 1942-43 годах крысы заполонили голодающий город. Их пытались расстреливать, давить танками, но все было бесполезно. Полчища серых захватчиков росли и крепли. Умнейшие зверьки взбирались на танки, которые ехали их давить, и победоносно шествовали вперед на этих самых танках. Весной 1943 года, когда появилась связь осажденного города с "большой землей", председатель Ленсовета подписал постановление, в котором говорилось о необходимости "выписать из Ярославской области и привезти в Ленинград четыре вагона дымчатых кошек". Эшелон с "мяукающей дивизией", как прозвали питерцы этих кошек, надежно охранялся. И вот киски вступили в бой. Подвал за подвалом, чердак за чердаком, свалку за свалкой очищали они от крыс. Кошачье племя победило. В год прорыва блокады крысиная армия была разгромлена.
Интересно, что после прорыва блокады москвичи посылали в Питер родным и друзьям не только продукты питания, но также кошек и котят.
Однако, история кошачьего племени в Санкт-Петербурге имеет свою долгую и интересную историю. Не даром поэт Афанасий Фет называл кошек "самыми гордыми питербуржцами". Почему?
История рассказывает о том, что коты в знак протеста покинули город вскоре после его основания. А случилось это так. Кот поймал крысу, и, вероятно в знак расположения к царю не только принес ее на царскую кухню, но и положил дохлого зверька на блюдо, где находилось приготовленное кушанье. Повар схватил кота и жестоко наказал его. Истошные крики и мяуканье неправильно понятого хвостатика собрали всех городских котов, и хотя тогда в Питере их было немного, но все же они смогли так пометить одежду злодея-повара, что ее долго нельзя было надеть. Но "кошачья месть" на этом не кончилась. Кошки ушли из города. И, боясь эпидемии чумы, Петр I повелел вернуть их в город. Кошки "послушались царского указа", позволили посадить себя в персональные мешки с гербом и вернуть в Петербург. Так возобновилась дружба хвостатых с городом.
В старинном своде законов "Правосудье митрополичье" штраф за похищение кошки был в 3 раза больше, чем за кражу коровы. Считалось, что человек, убивший кота, семь лет ни в чем не будет знать удачи. Вот как ценили наши предки этих удивительных животных. И не зря! Ведь в России, не говоря уж о том, что киски охраняли зерно, нигде эпидемии чумы не достигли такого размаха, как в Европе.
Конечно, ты знаешь, что Санкт-Петербург - культурная столица России. Многие выдающиеся деятели отечественной науки и культуры жили в этом городе. И в жизни и творчестве некоторых из них кошки тоже сыграли немаловажную роль.
Возможно, хотя бы по репродукциям, ты знаком с творчеством художника Федотова или хотя бы слышал о его картине "Сватовство майора". В ней, как и во многих других произведениях мастера, изображены кошки, которым отводится немаловажная роль. Федотов долго подбирал котов-натуршщиков, но они убегали после первого же наброска. Как ни кормил, ни ласкал их художник, кошки уходили. Не помогали и замки на дверях мастерской. Более того, как свидетельствуют современники, все наброски котов исчезали из мастерской. Рассказывают, что, узнав об этом, один из друзей художника обратился к известной старушке-кошатнице. Выслушав историю, бабушка сказала, что, вероятно, в детстве художник обидел одну из кошек. Она посоветовала ему нарисовать с любовью семь картин с кошками, продержать их в мастерской семь дней и подарить незнакомым людям. Неизвестно, последовал ли он этому совету, но изображения кошек в картинах Федотова удивительно удачны.
С северной столицей связана и жизнь Ломоносова. Известно, что ему очень сильно досаждал некто Штурм, близкий друг академика Иоганна Шумахера. Как ты знаешь, Ломоносов был разносторонним ученым, в числе его интересов не на последнем месте стояла химия. Однажды Штурм так "достал" Ломоноса, что тот изобрел состав, которым облил стены и крышу дома соседа, - и к тому сбежались "на спевку" все окрестные коты. Возможно, тут не обошлось без валерианы.
В городах котов иногда называют "дармоедами", но это далеко не так. Даже в многоэтажках нередко заводятся мыши, и одного запаха кошки достаточно, чтобы они ушли.
Говорят, что чтобы понять город, нужно не только побродить по нему, поговорить с людьми, но и посмотреть, что растет на его улицах, как относятся его жители к домашним животным. Не знаю, есть ли еще где-нибудь на Земле место, где дворовым котам был бы сооружен памятник.
Кстати, за те четыре белых ночи, что я бродила по Питеру, мне не встретилось ни одной бездомной кошки.
Монашье дело