КОГДА в августе 1996 года в российских тюрьмах прогремел последний выстрел, Василий Андреевич написал рапорт об отставке. В конце текста была сделана приписка: "Расстрельной практики больше нет. Моя профессия не нужна больше обществу".
СПУСТЯ 5 лет заслуженный работник МВД почтенного возраста обзавелся хозяйством. В Ступинском районе Подмосковья пасет козочек и квасит на зиму капустку. В беседе с тюремным стрелком наш корреспондент старался не употреблять слово "палач", опасаясь, что разговор не получится.
- Василий Андреевич, людям вашей специфической профессии, наверное, непросто было найти себя в новой жизни?
- Ну а как вы думаете? Когда на протяжении долгих лет родные и близкие не знали, да и сейчас не знают, чем в действительности я занимался. Таковы суровые правила моей бывшей профессии. Я честно исполнял свой долг и не вижу в этом крамолы. И сейчас, спустя 5 лет, я не потерял рассудок.
- Не скучаете по службе?
- Боже упаси! Мне с лихвой хватило 25 лет безупречной службы. В моем активе есть благодарность от самого Щелокова. Последние годы работы давались слишком тяжело. Случалось, что только наедине с собой я находил какое-то успокоение. Потом стал замечать, что разговариваю сам с собой. Еще бы немного - прямая дорога в психушку.
- Как часто приходилось приводить приговор в исполнение?
- Более 50 раз мне доводилось нажимать на спусковой курок "макарова" в Ростовской, Владимирской, Луганской тюрьмах. Признаюсь, каждая казнь оставляла тяжелый осадок. Смерть проходила через меня. Теперь наконец-то можно спать спокойно и не терзать себя мыслями, что сам стал убийцей. Киллером - как сейчас модно говорить.
Загляните в глаза
- ВЫ ВЫПОЛНЯЛИ приказ "сверху" - это понятно. Что для вас было важнее - желание наказать или профессионально выполнить свою работу?
- И то, и другое... Перед каждым расстрелом, согласно инструкции, я дотошно изучал уголовное дело. Стрелять или не стрелять? Этот вопрос должен был решить сам для себя каждый исполнитель приговора. Нас психологически прощупывали - "талию проверяли". Если отказ - начальство не настаивало, находило стрелку замену. Такие случаи были. Однако порой читаешь приговор - и мороз бежит по коже. Факты пострашнее фильмов ужасов. Инструкции запрещали смотреть в глазок камеры приговоренных к смерти. Но иногда мы нарушали это правило.
Порой достаточно посмотреть человеку в глаза - все становилось ясным. Хочется поскорее отправить нелюдя в ад. Там его место. Так было с известным людоедом Суклетиным. Я старался стрелять профессионально, наверняка... с первого выстрела привести приговор в исполнение. Чтоб не мучить души - свою и убийцы.
- Были ли случаи, когда казнь не состоялась?
- В апреле 1995 г. Луганский областной суд вынес вердикт по делу Елецкого. Настоящая мразь! Ничего святого. Насиловал и убивал женщин.
Мне дали полную информацию о нем. Я психологически был готов совершить акт возмездия. Однако луганский Чикатило покончил с собой в камере-одиночке изолятора. Мы с коллегами с облегчением вздохнули: "Слава богу! Хоть об эту гадину не придется марать руки".
Жаль кабанчика
- ВОПРОС на засыпку: расстрелянные убийцы не снятся по ночам?
- Раньше всякое бывало. Дело прошлое. Сейчас размышляю: а чего мне бояться мертвых? Бояться надо живых. Душу напрягает тревога, когда узнаешь, что из тюрем бегут отпетые рецидивисты. Чего эти звери еще натворят?! Скольким они еще жизнь исковеркают!
- Отмена смертной казни изменила вашу личную жизнь. Хочу понять, в какую сторону?
- Сожалеть мне не о чем. Поначалу не покидала мысль: ведь я лишился "грязной", но работы. Жгла досада. Потом понял, что променял лагерные бараки на нечто большее. Построил дом из красного кирпича, обзавелся хозяйством. Я, жена, сын и невестка кормимся подворьем. Варимся в собственном соку. Денег пока на жизнь хватает. Многие даже завидуют, дескать, смотрите, как Андреич отстроился. По характеру я человек хладнокровный. Но вот незадача: не могу заколоть кабанчика или зарезать курицу. Поручаю сыну. А он смеется: "Отец, ты у нас неженка какой-то!" Вот такие дела...
От тюрьмы не зарекайся