Колония VIII 382/2 известна в Саратовской области прежде всего тем, что в ее пределах, огороженных колючей проволокой, действует строгий режим. Здесь отбывают различные сроки заключения в основном те, кто либо совершил тяжкое преступление, либо попал в зону не в первый раз. Но мало кому из обывателей известно, что в этой самой колонии уже почти год проводится эксперимент. Суть его состоит в следующем: на территории колонии создан отряд по реабилитации осужденных, которые готовятся выйти на свободу.
НА ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД реабилитационный отряд ничем не отличается от отрядов-близнецов, располагающихся по соседству: такие же решетки на окнах, высокий забор, дверь с электрическим засовом... Но почему-то каждый второй зэк, оказавшийся здесь, не стремится вернуться в обычный отряд.
Попасть в отряд реабилитации могут далеко не все. Во-первых, заключенный переводится сюда только тогда, когда до окончания срока остается всего полгода. Во-вторых, если ты злостный рецидивист да еще и умудряешься совершать преступления и проступки даже за решеткой, то уж точно не увидишь этого тюремного "рая" как своих ушей (для таких кадров здесь существует особый отряд с усиленной охраной, находящийся от основной зоны в полной изоляции).
В экспериментальном отряде действует тот же строгий порядок, но есть все-таки некоторые послабления счастливчикам, попавшим сюда (если можно так назвать человека, оказавшегося в заключении). Здесь более мягкий распорядок дня: телевизор по выходным можно смотреть чуть дольше обычного, рабочий день - до 17.00, возможность носить "вольные" вещи (спортивные костюмы, кроссовки), а значит, и выглядеть соответственно. Кстати говоря, здесь неплохо оборудована спортивная площадка. В остальное же время "реабилитационники" должны соответствовать "стандарту" всех прочих зэков - роба с биркой (на которой указаны фамилия и номер осужденного), грубые башмаки.
В тот момент, когда я с сопровождающим меня офицером вхожу в отряд, заключенные увлеченно наблюдают за сюжетом очередного телесериала. Следует команда: "Встать!" - и человек сорок как один вскакивают со своих мест, одновременно поворачивая головы в сторону дверей - начальство с журналистом, как всегда, в самый неподходящий момент пожаловали. Выслушав доклад дежурного по отряду, офицер ведет меня в комнату для отдыха, которая от армейской казармы отличается только решетками на окнах. Двое осужденных, дежуривших ночью, готовятся лечь спать. Беседовать с корреспондентом у них нет ни сил, ни желания. Но доброволец поговорить не для протокола все-таки находится. Зовут его Николай, и на этой зоне он уже во второй раз. Рецидивист, одним словом.
- За какое преступление и как долго вы здесь находитесь?
- Слишком близко к сердцу принял продовольственную программу. Правда, выполнил я ее по своему усмотрению: украл корову, а затем продал мясо перекупщикам. А первый свой срок (12 лет) получил за убийство по пьянке.
- На ваш взгляд, такой отряд нужен?
- Конечно, нужен. Для тех, кто пребывает тут в течение шести месяцев, есть возможность оттаять душой.
- У вас получается оттаять?
- А я и не замораживался. (Смеется.) Каждому нормальному человеку необходимо чувствовать, что о нем проявляют хоть какую-то заботу. За всех я, конечно, сказать не могу, но таких, кому абсолютно все было бы по барабану, в этом отряде не наблюдается. На воле, например, два выходных дня в неделю люди воспринимают как должное. А тут подобная "мелочь" значит очень многое. Потом в свободное от работы время мы можем заниматься на спортплощадке, гоняя в волейбол, пойти в библиотеку...
Помимо всего прочего, с осужденными работают психологи. Они проводят всевозможные тесты, пытаясь определить, насколько человек готов к свободе после жизни за колючей проволокой.
Такой тест был вручен и мне. В нем почти шестьсот вопросов, и, для того чтобы на них ответить, пришлось просидеть час с небольшим. Вопросы попадались, честно говоря, самые неожиданные: "Мои руки и ноги обычно теплые? Раз в месяц или чаще у меня бывает понос? В половом отношении моя жизнь устраивает меня? Иногда я представляю себя в роли певца? Временами словно злой дух вселяется в меня? В работе лесника много хороших сторон? Если бы я был журналистом, то с удовольствием писал бы о театре? Безусловно, считаю, что жизнь стоит того, чтобы жить?"
Обмануть этот опросник, а вместе с ним и психолога практически невозможно. Основная задача специалистов, работающих в этом отряде, - максимально уменьшить риск попадания их подопечных в зону со строгим режимом еще раз.
- У нас в отряде, - продолжал тем временем Николай, - есть один осужденный - пожилой человек, практически старик. У него не то что родственников не осталось, жить и то негде. Администрация колонии сейчас прилагает все силы, для того чтобы человек этот, выйдя на волю, не оказался под забором.
Раньше, когда мы освобождались, то никому не были нужны. Сейчас, положа руку на сердце, бывший осужденный тоже малопривлекателен для работодателя. Вот эту-то ситуацию эксперимент и призван переломить.
- Николай, у вас есть специальность?
- Вообще-то я железнодорожник (помощник машиниста), но думаю, что вряд ли мне удастся устроиться по специальности после отбывания срока. Многие из нас просто упустили время. Когда освобожусь, то обязательно попытаюсь найти себе такую работу, чтоб и по душе была, и деньги по полгода не задерживали. Однозначно могу сказать - грузчиком на базаре быть не собираюсь.
- В вашем отряде так же, как и во всей остальной зоне, действуют тюремные законы или вы, готовясь выйти на свободу, все же стараетесь традиции переломить? Что, например, вы делаете с человеком, укравшим у соседа личные вещи?
- Крысятничество, чего греха таить, и у нас случается. Но за это обычно наказывает администрация колонии. Все зависит от того, насколько человек этот далеко зашел. Во всяком случае, сначала разобраться нужно, что к чему. Зачем же сразу морду бить? Мы не такие уж и кровожадные. Правда, отношение к "крысе" уже будет соответствующее. А что, на воле разве не так?
- Есть ли в вашем отряде человек, который поставлен смотреть за порядком не администрацией, а самими же осужденными?
- С полной уверенностью могу вам сказать, что ни в нашем отряде, ни в колонии таких людей нет. Я, честно говоря, сомневаюсь, что есть такие главари в зонах Саратовской области вообще. А так, конечно, уважаемые люди в нашем отряде есть. Почему бы, собственно говоря, не проникнуться уважением к человеку, если он здраво рассуждает?
Относительно недавно колонию строгого режима VIII 382/2 пыталась "подогревать" (передавать через нечистых на руку сотрудников колонии деньги, спиртное, наркотики) не только местная, но и столичная братва. У ворот то и дело "толпились" джипы величиной с сарай, иномарки последних моделей или, на худой конец, "девятки" и "десятки". Но сделать из "строгача" черную зону авторитетам не удалось. В неофициальных разговорах с сегодняшними посетителями, приехавшими для свиданий и передачи посылок, удалось выяснить, что сотрудники колонии не берут не только взяток, но и незначительных подарков. Стоит отметить: говорившие со мной люди понятия не имели, что их собеседник - журналист. Другими словами, народ не врал - ситуация в зоне действительно находится под контролем администрации.
- Если предоставится возможность взять то, что плохо лежит, используете?
- Если просто лежит на дороге, то, конечно же, подниму. Ни больше ни меньше. Вы разве по-другому поступите?
- Вы на зоне уже во второй раз. Допускаете ли, что снова попадете на скамью подсудимых или после реабилитации в этом отряде подобное невозможно?
- Вы же сами знаете, как говорят в народе: "От сумы и от тюрьмы не зарекайся". А там видно будет...
Палач на пенсии