"АиФ" продолжает публиковать отрывки из книги "Омут памяти" Александра Николаевича ЯКОВЛЕВА.
В НОЧЬ с 13 на 14 октября состоялся знаменитый пленум ЦК КПСС, на котором сняли Хрущева. Я тогда был в ЦК заведующим сектором телевидения и радиовещания. Утром 14 октября мне предложили принять участие в написании речи, которую глава партии прочтет на встрече с космонавтами, возвращающимися на землю. Тремя днями позже я впервые увидел "нового вождя" столь близко.
Встретил нас улыбающийся, добродушный с виду человек, наши поздравления принял восторженно. Текст "своей" речи Брежнев слушал молча, без конца курил, потом сказал, что данная речь - его первое официальное выступление в качестве Генсека, он придает ей особое значение. По своему стилю она должна отличаться от "болтливой манеры" Хрущева, содержать новые оценки. Какие именно, он и сам не знал, да и мы тоже не очень представляли политическую суть событий и перспективы, связанные с новым октябрьским переворотом. Так и началась моя "писательская" жизнь при Брежневе.
Пражская весна
СУЩЕСТВУЕТ легенда, что Брежнев был добрее, чем другие его соратники, снисходительнее к инакомыслию и т. д. Это сущая неправда. Он полностью поддерживал Андропова, который активно проводил карательные акции против Солженицына, Чалидзе, Максимова, Красина, Литвинова, Буковского, Синявского, Даниэля, Ростроповича. С его подачи был сослан Сахаров и многие другие патриоты страны, нашедшие в себе мужество выражать точку зрения, не совпадающую с официальной.
При Брежневе активизировалась деятельность по поддержке разного рода зарубежных террористических организаций. Они получали оружие, проходили подготовку в нашей стране, а потом получали право на жительство в СССР. Но первым "звоночком" стала оккупация Чехословакии.
В августе 1968 г. меня во главе группы руководителей средств массовой информации командировали в Чехословакию. Прилетели в Прагу, вышли из самолета и первое, что увидели, - это виселицы с муляжами наших солдат. И лозунг "Ваньки, убирайтесь к своим Манькам". Ударило словно дубинкой по голове. Ведь у таких кретинов в Москве, как я, угнездилось прочное впечатление, что нас в социалистических странах бесконечно обожают.
Армия вошла в Прагу под командованием генерала Павловского. Танкисты в грязных гимнастерках и брюках, в убогих сапогах, небритые. Когда они выходили патрулировать улицы, стыдно было смотреть. Да и солдаты чувствовали себя неловко. Правда, буквально через три-четыре дня приехал командовать генерал Огарков. Порядка стало больше. В Прагу прилетела дивизия, кажется, из Вильнюса, - хорошо одетые ребята, рослые, симпатичные. Чистые. Они производили иное впечатление. Но одно было ясно - мы и после Венгрии ничему не научились.
Однако надо было что-то делать. Возникла идея возобновить издание партийной газеты "Руде право". В Чехословакии это вряд ли было возможно сделать, и тут вспомнили, что в Дрездене со времен войны остались шрифты и наборщики с чешским языком. Полетели в Дрезден и выпустили "Руде право". К сожалению, на обратном пути вертолет, на котором летели наши коллеги, был сбит. До сих пор неизвестно, кто это сделал. В то время ходила версия, что его сбили немцы. Может быть, и наши. Скорее всего так. Оба товарища вместе с пилотом погибли. На том выпуск "Руде право" и закончился.
Буквально через неделю я сел в самолет и улетел в Москву. На докладе у Брежнева по результатам своей миссии я сказал, что, исходя из реальной обстановки и накала страстей, надо поддержать Дубчека.
- Вот Дубчек, когда закончил партийную школу в Москве, просил оставить его секретарем райкома партии в Горьковской области, где родился. А теперь одни хлопоты, - посетовал Брежнев. Потом долго молчал, о чем-то думал. И совершенно неожиданно произнес фразу, которая у меня до сих пор сидит в голове:
- Знаешь, я прошу тебя не рассказывать все это Косыгину.
Коррупция минувших дней
СЕГОДНЯ говорят, что при Ельцине страна погрязла в коррупции. Но ничего нового в этом нет. При Брежневе коррупция была распространена очень широко, только о ней знали не так уж много людей, все это считалось государственной тайной. Система обманов, приписок, показушной информации - все это характеризовало уровень разложения общества и особенно партийного аппарата. На закупки зерна тратились огромные суммы, в то же время сельское хозяйство хирело на глазах. И даже выращенный урожай собирался в лучшем случае наполовину. Остальное гибло при уборке, перевозках и хранении. Руководство как бы этого не замечало и тратило тонны золота на покупку все новых и новых продуктов за рубежом.
Только в 1984 г., то есть за год до перестройки, Советский Союз закупил на Западе более 45 млн. т зерна и зернопродуктов, 484 тыс. т мяса и мясопродуктов, более 1 млн. т масла животного и растительного, других продовольственных товаров. Все это покупалось на свободно конвертируемую валюту. За рубеж было отправлено более 300 т золота, огромные валютные суммы, вырученные за продажу газа, нефти, леса, другого сырья. Страна, имея невероятные экономические возможности, не могла прокормить сама себя.
В конечном счете закупки хлеба и других продуктов питания превратились в крупнейшие мафиозные операции. Например, когда привозили зерно в наши порты, сухогрузы там стояли месяцами неразгруженными. Почему? Да потому, что зерно привозили как раз во время уборки урожая, когда весь транспорт был занят. Зерно гнило. Потом секретари ЦК и руководители правительства раздавали это зерно по областям. Но не всем, а тем "вождям" регионов, которые считались наиболее приближенными к ЦК, поддерживали руководство на всех пленумах, без устали славили Брежнева и Политбюро. Это были политические взятки протухшим зерном. Это была мафия, которая намного превосходит нынешнее воровство, хотя это и слабое утешение.
МВД без передыха шерстило бедных бабок, пытающихся продать у метро пучок редиски или лука, мелких теневиков, мелкое начальство. Но особо торгашей. Каждый советский торгаш неизменно был вором. Обсчет, обвес, усушка, утруска, пересортица, списание товаров, стеклобой, левый товар и вечный дефицит. На все. Даже то, что было в избытке, советские торгаши наловчились делать дефицитом. Вообще советская торговля - явление уникальное. "Передовой общественный строй" породил огромный слой общества, где все поголовно были ворами. Любого торгаша можно было сажать, но поскольку он политикой не особо интересовался, на выборы и разные собрания ходил аккуратно, то им занималась милиция, а не чекисты. Отбивались торгаши, как и положено, взятками. При Щелокове милиция стала уголовно-вымогательной: в одном месте дадут на бутылку, в другом - поставят выпивку с закуской, в третьем - наложат сумку продуктов, в четвертом - одарят дефицитом.
Окончание следует
Жизнь Сталина: триумф или фиаско?