В этой телевизионной передаче принимали участие эксперты советской делегации на берлинской сессии Политического консультативного комитета государств - участников Варшавского Договора - первый заместитель заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС доктор исторических наук А. И. ВЛАСОВ, председатель правления АПН В. М. ФАЛИН, директор Института мировой экономики и международных отношений АН СССР академик Е. М. ПРИМАКОВ, а также политический обозреватель Гостелерадио СССР профессор В. С. ЗОРИН.
ВЛАСОВ. Большинство иностранных журналистов понимает важность принятых в Берлине документов, взаимосвязь коммюнике совещания ПКК и документа о военной доктрине государств - участников Варшавского Договора. Оба документа объединяет общее признание растущей взаимозависимости государств в современном мире, требующей нового мышления, нового подхода к вопросам войны и мира.
Вместе с тем есть на Западе и такие органы печати, которые, следуя дурной традиции, относят инициативы СССР, братских социалистических стран и даже высказывания в пользу разоружения со стороны общественного мнения собственных стран к разряду пропаганды, тем самым наделяя само это слово каким-то бранным содержанием.
В солидных средствах массовой информации между тем все явственнее становится косвенное признание того, что нельзя подходить к оценке событий в мире со старыми стереотипами, это затрудняет создание климата доверия, взаимного уважения, сотрудничества. Пора поэтому отказаться от стереотипа врага, нужно видеть в противоположной стороне равноправного партнера.
ЗОРИН. В чем качественное отличие берлинской сессии от других?
ФАЛИН. Первое - это критически важный момент, в который происходила сессия. В ближайшие недели и месяцы должно быть решено, сможет ли быть остановлена гонка вооружений, сможет ли быть замедлен бег человечества к краю пропасти или даже к небытию.
Это не сгущение красок, это в какой-то мере даже вопрос политических календарей. Сами американцы обращают внимание на то, что если договоренность на советско- американских переговорах по РСД в Европе не будет достигнута до конца этого - начала будущего года, то нынешняя администрация уже не успеет провести договоренность через конгресс. Она будет парализована избирательной кампанией, внутренние резоны оттеснят соображения здравого смысла, в игру вступят совершенно другие правила.
Второе. Берлинская сессия проходила после Рейкьявика. Рейкьявик - это не просто встреча руководителей СССР и США, это веха в мировом развитии.
Третье - документ о военной доктрине государств - участников Варшавского Договора. В современной обстановке возрастает значение правильного понимания целей и намерений государств и военно-политических союзов. Документ кладет конец всяким спекуляциям насчет "советской военной опасности", "немирных намерений Советского Союза и его друзей". В нем черным по белому записано, какие цели ставят перед собой социалистические страны, какие ближайшие шаги они готовы предпринять, подчеркивается решимость этих государств и дальше придерживаться курса на отказ от применения ядерного оружия первыми, отказ от достижения военного превосходства, готовность ограничить уровень своих вооруженных сил лишь необходимым для эффективной обороны. Записано также требование, чтобы процесс понижения уровней военного противостояния, процесс разоружения стал непрерывным.
ВЛАСОВ. Хочу обратить внимание на важный момент. В документе особо подчеркивается, что предметом консультаций должны быть и вопросы сложившихся дисбалансов и ассиметрий по отдельным видам вооружений и вооруженных сил, поиск путей их устранения на основе сокращения того, чего у той или другой стороны оказалось больше. Такие сокращения и обеспечили бы установление все более низких уровней противостояния.
ЗОРИН. В чем новизна этой военной доктрины, чем она отличается от предыдущей?
ФАЛИН. Видите ли, по поводу предыдущих доктрин на Западе было столько спекуляций, что из этих спекуляций составились целые библиотеки. Основываясь на отдельных высказываниях военных, нам приписывали все, что было выгодно Западу. Например, что СССР рассчитывает на победу в ядерной войне. Прекрасно знают, что это фальшивый тезис, но тем не менее, продолжают его выдвигать.
Документ о военной доктрине - это первый целостный документ, в котором соединяются воедино цели и намерения, методы достижения этих целей и намерений поэтапно в различных областях. Предлагается инструмент для согласования позиций между Западом и Востоком, одновременно называются способы, как государства могут эффективно проконтролировать то, о чем они договариваются. То есть документ отвечает на все основные вопросы, по которым уже десятилетия ведутся дискуссии.
ЗОРИН. В документе говорится о "разумной достаточности" средств обороны. Как совместить эту разумную достаточность с необходимостью военного баланса?
ПРИМАКОВ. Разумная достаточность подразумевает достаточные средства для обеспечения надежной безопасности страны, не больше того. Долгое время мы зеркально следовали за Соединенными Штатами, догоняя их по многим показателям гонки вооружений. Правила игры диктовали США. Теперь этому конец. При обеспечении достаточности для обороны.
Как достаточность взаимодействует с паритетом?
Первое. Военно-стратегический паритет обязателен, пока существует ядерное оружие. Но уже сейчас политические средства обеспечения безопасности занимают ведущее место. При существовании паритета.
Второе. Уровень паритета должен понижаться. Причем это должна быть магистральная тенденция.
Третье. В условиях принципа достаточности при сохранении важности количественных оценок на первый план выступает качественная оценка паритета. Она заключается в неспособности каждой стороны избежать ответного удара с неприемлемым для нее ущербом ("неприемлемый ущерб" - это западная терминология, под которой подразумевается 60% разрушений в промышленности и 30% и более потерь населения). Вот в этом смысл паритета.
После ликвидации ядерного оружия сдерживание должно осуществляться с помощью международных, политико-правовых средств, а военные средства должны основываться на разумной достаточности для отражения нападения.
ФАЛИН. В документе о военной доктрине определяется "сокращение в Европе вооруженных сил и обычных вооружений до уровня, при котором ни одна из сторон, обеспечивая свою оборону, не имела бы средств для внезапного нападения на другую сторону, для развертывания наступательных операций вообще". Речь, следовательно, идет о том, чтобы у государств не было материальных предпосылок к проведению агрессивной политики, независимо от событий внутри страны и группировок, пришедших к власти.
ЗОРИН. А как соотносится единая доктрина стран Варшавского Договора с доктринами стран - участниц договора?
ВЛАСОВ. Каждая из братских стран выросла экономически, в ней сложились свои политические институты, накоплен опыт и в экономической, и в политической области. Каждая из социалистических стран теперь в состоянии развиваться самостоятельно, строя свои взаимоотношения с другими братскими странами на базе интернационализма. В этом, очевидно, и состоит диалектика взаимоотношений социалистических стран на современном этапе их развития. И если подходить с этой точки зрения, военная доктрина носит интернациональный характер. Она отражает общее стремление братских социалистических стран.
Что может и должно последовать за принятием такого документа? Осознание нынешней непреложной реальности - недопустимости применения военной силы для решения спорных международных вопросов. Это один из главных элементов нового политического мышления. Осознание этой реальности со стороны Запада должно привести к принятию практических шагов. Ведь после Рейкьявика Запад второй раз имеет возможность решить важный вопрос о ликвидации ракет среднего радиуса действия. Если эта возможность будет упущена, трудно даже прогнозировать, как будет дальше развиваться мир.
Словом, конкретные действия со стороны Запада и будут еще одной проверкой, действительно ли они стремятся к разоружению и миру, как декларируют.
ПРИМАКОВ. Наша доктрина предлагает и меры доверия, и контроль, и проверку. Весь комплекс мер, который может обеспечить стабильность. Но, к сожалению, рассчитывать на то, что Запад легко сядет за стол переговоров и зеркальным образом примет такие же меры, не приходится. Очень настораживает картина переговоров, которые ведутся с нами. С одной стороны, делается все для того, чтобы показать, что США по серьезному подходят к возможности соглашения по РСД, а с другой стороны, - нагромождаются все новые "аргументы" против этих соглашений. И притом и некоторые европейские страны им в этом подыгрывают.
ФАЛИН. У меня впечатление такое, что на официальном уровне как в Вашингтоне, так и в ряде западноевропейских стран очень недовольны нашими последними предложениями. Им было бы легче жить, проще делать свои дела, если бы таких предложений не было. Подтверждение этому - переговоры М. С. Горбачева с госсекретарем США Шульцем в Москве, когда в ответ на советское предложение ликвидировать и оперативно- тактические ракеты дальностью свыше 500 км в Европе, госсекретарь уговаривал не делать этого, лучше, мол, США нарастят количество своих ракет в Западной Европе. Михаилу Сергеевичу потребовалось довольно много времени, чтобы показать абсурдность подобного подхода.
Сегодня американская военная доктрина не только содержит в себе много неясностей, но и продолжает в основных чертах ту линию, которая, собственно, и породила все беды, тревоги и заботы в послевоенный период. Выступая не где-нибудь, а в сенатской комиссии по делам вооруженных сил, начальник морского штаба США адмирал Джеймс Уоткинс заявил: "Мы говорим об оборонной стратегии, но это национальная поза. Мы считаем, что агрессивная оборона, которую характеризует выдвижение сил на передовые рубежи, их дислокация в непосредственной близости от противника, агрессивность наших кораблей - лучший способ сдерживания". Как бы, интересно, отнесся адмирал, если бы такое сдерживание практиковали Советский Союз и его союзники?
ЗОРИН. Обсуждались ли в Берлине экономические вопросы?
ПРИМАКОВ. Естественно, эти вопросы имеют большое значение. Они обсуждались и в плане необходимости экономической безопасности, которая является частью всеобщей безопасности, и в плане отношений между социалистическими странами, в первую очередь странами, входящими в СЭВ.
Выступая на машиностроительном заводе в Бухаресте во время своего недавнего визита в Румынию, М. С. Горбачев подчеркнул, что нам чрезвычайно нужны и важны экономические отношения между странами СЭВ для укрепления нашего единства, для развития интеграционных процессов. И отношения эти нужно облекать в реальные рамки. Нельзя превращать наши страны в свалки тех товаров, которые не идут на Запад. Вопросы развития экономического сотрудничества стояли на заседании ПКК и нашли единодушное одобрение.
ЗОРИН. На Западе сейчас подают порой берлинские документы, как сенсацию. До Берлина определенные круги Запада нагнетали кампанию спекуляций на тему разногласий между странами - участницами Варшавского Договора и ставилась под сомнение сама возможность принятия на этой сессии каких-либо крупных решений. Сейчас же решения ПКК подаются чуть ли не как неожиданность.
ВЛАСОВ. Мы уже неоднократно сталкивались с тем, что некоторые органы западной пропаганды привыкли выдавать желаемое за действительное. Во время встреч с прессой накануне сессии ПКК западные корреспонденты задавали вопросы: скажите, какие будут новые инициативы Советского Союза в Берлине? Что нового СССР предпримет в одностороннем порядке на предстоящей встрече? Мы были немного озадачены: что, разве с нашей стороны было мало инициатив? Ну, давайте сравним в динамике позиции СССР и США. Такое сравнение не в пользу последних.
Негативные прогнозы в западной пропаганде в отношении берлинской встречи не были для нас чем-то неожиданным. Но в ходе самой встречи мы наблюдали, как менялся тон корреспонденции западных журналистов, как портилось у них настроение: прогнозы явно не сбывались. Я только перед нашей передачей просмотрел обзоры зарубежной печати. Одна из газет написала об историческом значении принятых в Берлине документов. Такая оценка, думаю, вполне оправдана.
ПО ПРОСЬБЕ ЧИТАТЕЛЕЙ. ФРАНЦИЯ-ФРГ: ОПАСНЫЙ МЕЗАЛЬЯНС