Наш корреспондент П. ЛУКЬЯНЧЕНКО беседует на эту тему с бывшим старшим следователем по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР, народным депутатом СССР и Республики Армении Т. ГДЛЯНОМ.
- Для Горбачева было бы естественнее вообще остаться в стороне от следствия по ГКЧП: нарушены его конституционные права, следствие разберется, и суд восстановит справедливость. Но Горбачев создает свою, президентскую комиссию. Напрашивается вывод в прямой заинтересованности Президента СССР: его контроль за следствием позволяет ему держать все нити в руках, просеивать информацию и в нужный момент заставить замолчать неудобных свидетелей.
- А если это всего лишь ваши домыслы и Горбачев создал комиссию лишь с одной целью: не оказаться заложником выводов той же союзной прокуратуры, которая фактически присягнула на верность гэкачепистам в первый день переворота?
- Тогда объясните, зачем понадобилось подсаживать в камеру к одному из восьми самых высокопоставленных путчистов агента-уголовника с заданием: во что бы то ни стало уговорить этого путчиста повеситься, так как "расстрела все равно не избежать"?
Как профессионал я понимаю кое-какой толк в этих делах. У мафиозных групп непреложное правило: лучший свидетель это мертвый свидетель. Так вот, по делу о коррупции, которым я занимался, некоторые из наиболее информированных взяточников были доведены до самоубийства еще до ареста. Как это происходило?
К примеру, получаем мы санкцию на арест министра МВД Узбекистана Эргашева, выезжаем. А по прибытии на место следует команда из ЦК КПСС и прокуратуры: "Подождите с реализацией". Проходит неделя. За это время засекаем два звонка Эргашеву из ЦК: "Гдлян приехал с санкцией на арест, времени не осталось, надо принять мужественное решение. О семье позаботимся". Эргашев в ночь накануне ареста собирает своих близких, прощается, а в 7 утра у калитки своего дома пускает пулю в висок. Вот такая у них метода, кстати, великолепно сработавшая сейчас на Пуго (знавшем, пожалуй, слишком много), Ахромееве (никогда не поверю, чтобы боевой офицер, тем более маршал, повесился...) и "выбросившемся" из окна Кручине (этот знал тайну "черной партийной кассы", в том числе партийные счета в швейцарских банках).
Когда парламент страны дал согласие на привлечение к уголовной ответственности и арест Лукьянова и когда Анатолия Ивановича в течение нескольких дней не брали под стражу (он продолжал находиться в своем кремлевском кабинете), мне сразу все стало ясно. Тогда же в парламенте я заявил, что Лукьянова хотят довести до "мужественного решения": какова бы ни была у него выдержка, в такой ситуации у любого могут сдать нервы. Почему так поступили в отношении Лукьянова? Да он, если захочет, расскажет такое, что окажется пострашнее любого путча.
- Но Лукьянов, в отличие от Пуго, Кручины и Ахромеева, не внял "заботливому голосу", как, по-видимому, и другие гэкачеписты. Будет ли что-то предпринято против них дальше?
- В следственном изоляторе человек "икс" передаст тому или иному обвиняемому или всем вместе сигнал о том, чтобы они держались до конца, хранили молчание, обещая взамен решить их судьбу с наименьшими потерями. Люди в таком положении обычно легковерны, и гэкачеписты, возможно, будут отмалчиваться на суде, до конца надеясь на человека "икс". А Верховный суд вынесет... смертный приговор, который пару дней спустя приведут в исполнение.
Поэтому Анатолий Иванович при всем своем уме, хитрости и коварстве не понял, что происходило в тот день в парламенте СССР, когда ему было дано слово. Вместо того чтобы сказать все, он решил перехитрить сам себя и оставил последний патрон в кармане. Но человек "икс" может выкрасть этот патрон и пустить в Лукьянова.
- Вы считаете, что все обвиняемые будут расстреляны?
- Большая их часть.
- По-вашему, они не заслуживают этого?
- Понимаете, их расстреляют не за то, что они сделали, а за то, что слишком много знают. А это, согласитесь, разные вещи.
- И где же выход?
- На суде сказать все честно, как было. Поднимется шум, и это будет гарантией сохранения жизни многим из гэкачепистов.
Убийство Рохлина. Вопросы без ответов