Нарисованный хлеб плесневеет, как свежеиспечённый.
В ДНИ августовского путча 1991 года художник Василий Павленко не сидел, прильнув к телеэкрану. Как раз в те дни он дописывал картину "Второе начало". В сильном ракурсе дощатый стол с пятнами то ли вина, то ли крови. С него сползает красная скатерть, замызганная и рваная, цепляясь дырой за угол стола. А в середине, придерживая край скатерти, буханка чёрного хлеба.
Полтора года спустя художник обнаружил на ней грязновато-серый налёт, который жена протерла тряпкой. Ещё через неделю центр композиции опять загрязнился. Когда же в третий, четвёртый, бессчётный раз "хлеб" покрылся столь похожим на плесень пушком, Павленко вызвал специалистов из санэпидемуправления.
Каково же было удивление и самого художника, и бактериологов, когда оказалось: изображённая красками буханка покрывается самой настоящей хлебной плесенью, на научном языке - мукоровыми грибами класса зигомицетов. Специалисты уверяют: такая живность может расти исключительно на подлинном, испечённом хлебе.
Пришлось поломать головы учёным Алма-Аты, где до недавнего времени жил художник. Доктор технических наук Леонид Прицкер, в 90-х годах один из ведущих в СНГ исследователей аномальных явлений, считал: дело вовсе не в хлебе, а в месте его расположения на холсте. Сокращающийся в перспективе стол на чёрном фоне сформировал своего рода пирамиду, в фокусе которой огромная концентрация энергии. Поскольку здесь фиксируется скачок энергии, может идти интенсивное окисление и достигаться максимум биоэнергетической активности.
Но слабость этой догадки учёного в том, что окисляться-то, по сути, нечему: биофизики Казахского университета имени аль-Фараби проверили химический состав краски и масла, холста и волос кисти - кадмий и охра, льняное масло и пихтовый лак не могут создать питательной среды для плесени.
Я бывал и в алма-атинской квартире Павленко, и в нынешней, петербургской. Прошло 14 лет с момента написания полотна, а плесень всё так же нарастает. Василий Кузьмич разрешил мне потрогать её пальцем. Я прикоснулся к нижнему правому боку буханки - и на кончике моего пальца остался мохнатый серый налёт, точь-в-точь как на куске хлеба, на неделю забытом на дне кастрюли.
Василий Кузьмич не прислушался к предложениям бойких собирателей раритетов, соглашавшихся заплатить за "живую картину" десятки тысяч долларов. Возможно, в квартире художника живёт нечто, чему пока нет названия.
Катастрофы на изломе веков