Примерное время чтения: 3 минуты
123

Разве это не подвиг?

Зима 1942-1943 годов выдалась на редкость холодной. Мы, 70 детей работников Московского центрального телеграфа, находились в эвакуации в Кировской области. За полтора года жизни без родителей все основательно пообносились. Кормили нас плохо, деревня Кузяки и до войны не отличалась зажиточностью. С родителями мы не переписывались, были оторваны от них совершенно...

Поэтому-то приход моей мамы в Кузяки был настолько неожиданным, что я и обрадоваться по-настоящему не успела. Мама получила 6 дней отпуска, целых 6 дней! За это время надо было доехать до Кирова (поезд едет 2 суток), добраться до сына (моего брата поселили в другой деревне), это 20 километров, затем до меня - еще 60, вернуться обратно в Киров и - поездом в Москву. Центральный телеграф находился в те дни на полувоенном положении, и опоздание на работу расценивалось как дезертирство.

Мама вырастила нас с братом Виктором одна, наш отец погиб на Байкале в 1935 году. И она пришла к нам - двое суток по незнакомой заснеженной дороге в сильнейший мороз. Обогреться было негде, деревни в Кировской области встречаются редко. Кое-где её подвозили местные крестьяне на телегах, но основную часть пути она преодолела пешком, без еды... Как же надо было дорожить своими детьми, чтобы решиться на такое! Вот он, настоящий подвиг, тот подвиг, о котором дети должны помнить всю жизнь.

До меня мама добрела к вечеру. Только пришла, а через 2 часа - уже пора в обратный путь. Как же она меня обнимала! Как совала в руки гостинчики: валенки, тёплые вещи - носки, варежки, шарф... Целое богатство. А ещё - маленькое чудо - полкилограмма конфет из соевого шоколада. Они лежали внутри плюшевой собачки, прозванной в дальнейшем Плюшкиным. Прошло более 60 лет, а я и сейчас ощущаю во рту вкус того божественного лакомства. Я потом полгода облизывала подкладку этой собачки, пропитанную сладостью...

Но тогда всё произошло как-то уж очень быстро - я даже ничего не успела прочувствовать. Мы с мамой попрощались, и я долго-долго стояла на крыльце сельской школы, глядя вслед её удаляющейся фигурке, замотанной в тёплый платок поверх зимнего пальто, в неуклюжих серых валенках, пока она не растворилась в снежной круговерти.

Та коричневая плюшевая собачка, в которой лежали конфеты, жива до сих пор. Плюшкин вернулся со мной в Москву. После рождения дочери он стал для неё лучшей игрушкой. И теперь, когда у меня уже есть внуки, Плюшкин доставляет радость и им. Конечно, он не такой элегантный, как современные игрушки. Голову, язык и уши пришивали заново по несколько раз. Но его все любят, хотя шоколадом он уже давно не пахнет.

От Л. И. Розановой, Москва

Смотрите также:

Оцените материал

Также вам может быть интересно