Перед моим отъездом друзья говорили, что по-настоящему узнать страну можно, только потусовавшись с ее бомжами. Типа пропитаться духом жизни "не для туристов", увидеть таящуюся за красивым фасадом плесень и прочий бред. Я ехал в Америку подзаработать и, мечтая о необязывающем сексе "легкодающих" американок и сочных гамбургерах, встречаться с бомжами совершенно не собирался. Однако через три месяца меня выгнали с работы, на побережье Южной Каролины, куда занесла судьба, был мертвый сезон, те же друзья телеграфировали, что денег нет, и страх перед будущим закрался в душу. Пришлось идти за этот самый фасад смотреть плесень.
КАК ЖИВУТ в Штатах бомжи, я в принципе знал. Половина из них люди небедные - у них есть пособие, на которое вполне можно жить, пусть и скромно, просто им в кайф тусоваться на улице. Остальные же реально бомжуют, халтуря на однодневных работах, воруя у туристов бумажники (что было популярно для оборванцев в данной местности) и надувные матрасы. Есть там еще унылые мексиканцы без визы и права работать, но с огромным желанием прижиться в прекрасной стране американского доллара. Те вкалывают на ночных работах, живут по 10 человек в комнате и ни слова не знают по-американски.
Существовать я решил в парке. Это было самым удобным вариантом: густые кусты и до океана недалеко. Единственная в городе библиотека имела небольшой зеленый участок под названием "Зе Парк", днем копы патрулировали район, а ночью парк переходил под контроль "чуваков".
- Эй, мэн, дай папироску!
- Нету.
- Эй, мэн, дай папироску.
Негритянские чуваки клянчут до последнего - даже непонятно, действительно ли им что-то надо или так, прикалываются. Иногда такое клиническое приставание и мошенничество перерастает в дружбу - так, собственно, и случилось со мной. Пацаны, "прописавшиеся" в этом парке, через пару часов приняли меня в банду. Меня, белого! Вот они - чудеса! А через несколько дней они даже разрешили мне называть их ниггерами. Бледнолицым произносить это слово в принципе непозволительно; сами же черные зовут друг друга черножопыми, и никто не обижается.
Который день сижу, наблюдаю пляж. Америка в разрезе. Общая поверхность жопы равна углу катета, умноженного на радиус гипотенузы... Это я про черных женщин. Они очень ухоженные, модные, но у всех откляченная задница. А вот толстых, т. е. таких, что не могут самостоятельно передвигаться, не так уж и много. Сижу-то я, в общем-то, не просто так, а в засаде, охочусь на туристов. А конкретнее - на то, что они после себя оставляют на песке. В большинстве случаев это недопитая кола и чипсы. Мои новые друганы Дион, Томми и Джим подгребли с добычей - парой банок пива и полотенцем с изображением доллара. У Диона, главного чувака, гнилые редкие зубы. Вместо белоснежной улыбки чернокожего он выдает оскал забракованной на аукционе лошади.
После "обеда" Дион повел нас на настоящее дело, как он сказал. Возле церкви каких-то методистов, на фасаде которой белой краской написано: "Спасение для всех", было припарковано с десяток велосипедов. Пока один из черных стоял на стреме, "бугор", повозившись с замком противоугонного троса, увел самый навороченный байк. "Вали, покрышкина креветка!" - это заорали ему вдогонку довольные кореша. Байк загнали за тридцатку - в шопе он продавался за 140.
Потом я познакомился с Люсей. Она приехала из Краснодара полгода назад и уже просрочила визу. В свой первый день в Америке Люся отправилась гулять по Нью-Йорку. Документы, конечно же, оставила в гостинице (она была уверена, что в стране свободы паспорт иметь не обязательно). В России у нее был приятель, друг которого ездил в Штаты на каникулы и уверял, что Нью-Йорк - город пофигистов и в метро там платить не обязательно - всем все равно. Люся, недолго думая, прыгнула через турникет. То, что произошло потом, в эту концепцию явно не вписывалось - негритянка ухватила русскую Люсю за рукав и, невзирая на ее крики о дипломатическом скандале, препроводила к копам. Ночь крошка провела в изоляторе с трансвеститами и проститутками, а наутро, когда наконец привезли Люсин паспорт, ее вместе с сокамерниками доставили в суд. Люсю, которая сейчас с радостью заплатила бы полтора доллара, положенные за проезд, приговорили к 6 часам исправительных работ. Проще говоря, мыть толчки в местном дурдоме.
4 июля Штаты отмечают свой самый главный праздник - День независимости. Вечером все население города повытаскивало шезлонги и уселось на пляже наблюдать салют. Потом отправились тусоваться. Даже мелкие, кому по закону запрещено употреблять спиртные напитки, раздобыли где-то пиво и напились в хлам. На дорогах были пробки, и пьяные девицы, высовываясь из джипов, орали: "Эй, кто хочет трахнуть американскую суку!" Я хотел. Но стеснялся.
Мои чуваки в ту ночь в парк не вернулись. Сидя под своим кустом, я пытался не думать о том, сколько человек в эту минуту испытывает оргазм. Лишь под утро мои новые знакомые притащили жратвы и выпивки. "С праздником, чувак", - заверещал Джимми. "Угу". - "Тебя как зовут-то?" Джим впервые задал мне такой вопрос. "Жоржик", - отвечаю я. "Пойдем купаться - лучше рассвета, чем в Америке, тебе, Жоржик, нигде не увидать".
Рассвет на океане и вправду красивый. Я сажусь у воды, черные начинают раздеваться. Под трениками Диона оказались затасканные шорты. "Гальяно", - снисходительно бросает он мне. Океан шуршит по песку. Мимо в тумане со скрипом крутит педали унылый мексикано.
Анютины аски