"ЭТО святотатство, кощунство, она оболгала русскую эмиграцию на Западе". Такие обвинения раздаются в адрес Киры САПГИР и ее романа "Ткань лжи" (издательство "Магазин искусства"). Кира Сапгир с 1978 г. живет в Париже, в Москву приехала на презентацию своей книги. Беспощадной критике подвергается хорошо знакомая автору жизнь и деятельность российских эмигрантов. Сапгир надевает на реальных персонажей карнавальные маски, дает им злые и изощренные прозвища (Жопорожец, Дантова Ада, Блевантино, Боба Мастурбант), а в сносках сообщает настоящие имена. Узнаваемый эмигрантский Париж предстает страшным паноптикумом.
- Почему вы написали такую странную книгу?
- Когда я работала в "Русской мысли", публиковала достаточно острые статьи. И не понимала, что, когда пишешь остро и точно, к тебе начинают присматриваться. В результате возник отвратительный тип, который оказался не просто из КГБ, а из ГРУ. Он был удивительно глупым и очень топорно начал меня вербовать. Не менее топорно вела себя и я, пытаясь подладиться, так как понимала, что как журналист попадаю в ситуацию изумительного репортажа. И я начала весело с ним играть, эдакая Мата Хари. В какой-то момент я поняла, что на меня наезжают, что пора давать задний ход. Но реализовать это было уже трудно. Меня стали брать за глотку, у дома дежурили какие-то гаврики с большими плечами. Однажды этот человек заявил, будто может улучшить мое положение в "Русской мысли". Поняла, что те, кто меня вербовал, были связаны с этой диссидентской газетой. Пыталась узнать, кто же в газете с ними связан. Это лишь ухудшило ситуацию, и меня выгнали из "Русской мысли". Я с ужасом осознала, что всюду, из всех углов, на меня смотрят ОНИ. ОН начинает размножаться. Об этом я и написала книгу.
- А почему ваш роман называется "Ткань лжи"?
- Потому что все мои друзья опутаны тканью лжи. Может, они об этом даже и не знают, а может, подозревают. Конечно, были и неподдающиеся. В общем, это книга о совращении. Я поняла, что, поскольку меня отовсюду выгнали и выдали волчий билет, мне остается лишь распутать этот клубок, выяснить, как попадаются люди, на что их ловят секретные службы. Во мне пробудился инстинкт исследователя.
- То есть в каком-то смысле эта книга - предупреждение?
- Это может быть предупреждением в том смысле, что, как говорит один из моих героев, "любого человека можно купить, только нужно знать чем". Мой роман-репортаж еще и чисто психологическое исследование. Я пытаюсь анализировать людей, выводить какие-то философские постулаты. Этот роман не грешит излишней чувственностью. Это не столько любовь, сколько ненависть. Я гоняюсь за демонами, ловлю их и рассматриваю под микроскопом. Как говорили в Средние века, единственный путь избавления от демона - назвать его.
- Уезжая на Запад, вы рассчитывали на помощь соотечественников?
- Все дело в том, что надо быть милосердным. Как говорил царь Соломон, если любишь близких, ходи к ним пореже. Приехав на Запад, мы все оказались в ситуации абсолютно незнакомой. Всем было сложно, поэтому перекладывать свои сложности на других было бы неэтично. Ждать от них помощи - это отсутствие милосердия, ибо они в этот момент находятся в слабой позиции. Я считаю, что мне повезло на Западе. В России я была бы детской писательницей и никогда не стала бы журналистом, и эта книга не появилась бы. Уезжая, я была неким полуфабрикатом, на Западе нашла себя. Нашла там друзей. Причем не тех, которые выбирали меня, а которых избрала я сама.
- Эмиграция - проверка на прочность?
- Я довольна, что на этом экспериментальном этапе жизни все выдержала. Именно в экстремальных условиях в человеке все удесятеряется: и хорошее, и плохое. Люди, оказавшиеся в лагерях в Мордовии, где были сносные условия, распадались, а за Полярным кругом в невыносимых условиях существовала спайка, у людей обнаруживалась масса всего, в том числе и чувство человеческого достоинства. В любых испытаниях, как только теряешь человеческое достоинство, теряешь лицо, начинаются падения. Я неоднократно теряла человеческое лицо и достоинство, а потом снова находила. Не могу сказать, что я такой уж Робин Гуд, по крайней мере мне хотелось сразу же надеть на себя эту маску достоинства.
- Чему вас научила эмиграция? Вам удается жить "не по лжи"?
- Не всегда, конечно. Каждый, уезжая на Запад, ставил эксперимент над собой, выдумывая свою судьбу, свое прошлое, настоящее и будущее. И, почувствовав себя в вымысле, он вошел в реальную жизнь и стал искажать людей.
- И каковы последствия этого?
- Люди, выдумавшие себя, перестали быть людьми, превратились в артефакты. Но эти существа кажутся себе великолепными. Битов назвал их "моральными фарцовщиками". Уехали на Запад в основном представители творческой интеллигенции, которые не ведали здесь, что такое начальство, и, встретив его там, пали.
- "Здесь" - это до отъезда на Запад?
- Да, в советской действительности. Хотя они и были поднадзорными, но не состояли ни в каком союзе. Они не то чтобы презирали начальство, а просто не знали, что это такое. А как познакомились с начальством, так и полезло в них все то, что питало почву, которая их взрастила. Поэтому начальство им стало необходимо как воздух. Поэтому, например, донос, считавшийся в России чем-то кошмарным, там рассматривался как исповедь в чужих грехах. Я никого не обвиняю. Эти люди выдумали свою жизнь, их надо жалеть. Может, это не всегда проявляется, но я испытываю к ним сострадание. Мне не столько удалось распутать ткань лжи, сколько распутать три ее узелка: я узнала, какой сатана в Париже правит бал, я обнаружила, кто правит бал в "Русской мысли", и я выявила, для чего все это надо и почему нас затягивают в эту ткань. И самым серьезным образом заявляю, что совершила подвиг, ибо это и есть предостережение. Выяснилось, что нас "клеят" вовсе не из-за нашей интеллигентности, а потому, что мы жалки. Вот почему нельзя быть жалким, иначе попадешься.
СССР - ГЛАЗАМИ ИНОСТРАНЦЕВ. Людо ван Эк: "Я сам убедился в этом"