ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬ в реформировании российской пенитенциарной системы мировое сообщество проявляет уже давно. Многочисленные правозащитные организации на протяжении десятилетий добивались изменения порядка исполнения уголовных наказаний.
Жестокое содержание подследственных и заключенных породило ряд серьезных проблем даже на международном уровне. Достаточно сказать, что принятие России в Совет Европы стало возможным лишь после решения президента РФ Б. Ельцина о передаче исправительных учреждений от Министерства внутренних дел в ведение Министерства юстиции.
Для чего вообще производилась смена "хозяев" тюрем, лагерей и следственных изоляторов? На эти и другие вопросы корреспондент "АиФ" попросил ответить Юрия КАЛИНИНА, генерал лейтенанта, бывшего руководителя Главного управления исполнения наказаний (ГУИН), а ныне первого заместителя министра юстиции.
- Юрий Иванович, зачем было переподчинять ГУИН, отрывая его от системы МВД?
- Внутри МВД система лагерей всегда испытывала определенное давление. Существовали общеминистерские задачи, которые были несвойственны тюрьме.
Кроме того, работа милиции - это один этап правоохранительной деятельности; тюрьма - другой, гораздо продолжительнее милицейского. Соответственно, отношения с преступником должны складываться по совершенно иной схеме.
И потом, бюджет пенитенциарной системы всегда испытывал посягательства со стороны других структур МВД. Выделяемые деньги на содержание заключенных шли на иные нужды и цели. В последнее время система исполнения уголовных наказаний таким образом недосчитывалась ежегодно более 1 трлн. "старых" рублей. Теперь же запланированный бюджет, пусть и недостаточный, будет строго исполняться в целевом плане.
- Юрий Иванович, население напугано стремительным ростом преступности. Все чаще звучат требования об ужесточении наказания. А вы, как я понял, ратуете, наоборот, за его гуманизацию. Поймут ли вас?
- Самое страшное в тюрьме - давить на человека. Я долгое время изучал механизм групповых эксцессов, массовых противодействий администрации. И пришел к выводу: в основе всех бунтов - излишнее давление, дурацкое отношение к людям. При закручивании гаек в каждом человеке постепенно накапливается критическая масса. Посмотрите на статистику. Массовые эксцессы в тюрьмах происходили в стабильные времена Союза, когда и кормежка была лучше, и деньги заключенные могли заработать. Теперь же при тяжелом экономическом положении за последний год - ни одного бунта. Потому что более человечными стали законы, правила внутреннего распорядка.
- Неужели элементарная либерализация внутреннего распорядка может так изменить ситуацию? При том, что положение в местах лишения свободы остается сложным, а в местах предварительного заключения просто нетерпимым?
- Дело в том, что в тюрьме для человека простейшие вещи имеют особую ценность. Пачка сигарет на свободе и пачка сигарет на зоне - не одно и то же. Когда заключенного лишали даже этого минимума, то можно себе представить его состояние, зачастую доходящее до бешенства. Теперь этот варварский регулятор администрации лагеря - "лишу всего" - отменили. Человек получает все гарантированно.
Я работал начальником колонии шесть лет. Последние годы нарушал закон. Приходит заключенный: "Начальник, такое паршивое состояние. Жену бы вызвать, с детьми повидаться..." Но на строгом режиме ему положено одно длительное свидание в год. Что делать? Конечно, 3 суток давал. Но зато человек приходит после этого преобразившийся, с другим настроением.
Сейчас мы узаконили ежегодные отпуска с выездом домой. Женщины еще имеют дополнительное право съездить на свидание к ребенку.
- Значит, по-вашему, в тюрьме должно быть как можно меньше... тюрьмы?
- Да. Забор - лишь ограничительная черта между свободой и неволей. Других человеческих потребностей заключенных лишать недопустимо. Сейчас, например, даже рассматривается вопрос, чтобы человек на определенных этапах мог жить вне колонии.
- Чтобы быстрее происходила социальная адаптация к нормальной жизни?
- Долгое время и ученые, и практики рассуждали о социальной адаптации бывших заключенных. Возникает вопрос: а зачем человека изначально ставить в такие условия, после которых он вынужден долго адаптироваться? Когда он теряет обычные навыки, представление о человеческих взаимоотношениях на свободе?
Мне на всю жизнь запомнился один случай. Человек стоял на автобусной остановке и смеялся без перерыва. Подхожу: "Ты чего смеешься?" - "Слушай, тут машина проехала, которая людей возит. А двери сами открываются..." Оказалось, что он только освободился из лесной колонии. И никогда не видел автобуса. Ну и что, он приспособлен к жизни на свободе?
Если мы не будем думать над этой проблемой, то тюрьма всегда будет взрывоопасной для общества. Мы должны понимать, что человек выходит из колонии злой, изломанный психически, зачастую потерявший здоровье. На него смотрят его родные. Фактически наказывается вся семья.
- Плохо верится, что если к какому-нибудь "отморозку" относиться нормально, то наступит его перерождение в лучшую сторону.
- Были сделаны определенные исследования. Они показали, что сегодня в наших колониях по-настоящему криминальный контингент составляет лишь 10-12% от общего количества осужденных. Вот с ними нужно особо работать. А к остальным людям применима другая методика.
В Зеленоградской колонии заключенным была предоставлена возможность получения... высшего образования. Методом дистанционного обучения. Все были поражены результатами эксперимента. Дисциплина поднялась. Отношения между зэками стали другими.
- Хорошо. Будем считать, что передача системы уголовных наказаний в ведении Минюста оправдана. Но как быть с теми 10-12%, которые диктуют свои порядки на зоне? С "ворами в законе" даже жесткое МВД не справилось. А тут Минюст со своими либеральными подходами.
- Мы думали об этом. В свое время, когда готовился новый Уголовный кодекс, пытались доказать, что нельзя производить градацию людей по формальным признакам. Вы совершили три преступления - попадаете на строгий режим. Я совершил одно - попадаю на общий. Но вы три раза украли пустые бутылки. А я самым жестоким образом убил человека.
Суды, определяя меру наказания, исходят только из этих формальных признаков, назначая срок и вид режима - строгий или общий. И при этом нет оценки личностной. Происходит смешивание людей. И создается криминогенное сообщество. Человек, который мог украсть только бутылки, с нашей помощью может превратиться в потенциального убийцу. Необходимо дифференцировать людей по их личностно-психологическим качествам. А не по видам режима.
- Тогда должна измениться не только тюрьма, но и система, виды наказаний.
- Согласен. Сегодня очень заформализована работа судов. Человек может до 5 лет ждать своей участи в СИЗО (таких сейчас около 150 тысяч). Он не подследственный, не подсудимый, не заключенный. Просто сидит и ждет. И ни один служитель Фемиды не ответил за это. У нас судьи стали святее священной коровы. Ни в одном государстве нет такого безобразия.
При подготовке нового УК мы выступали против таких видов, как краткосрочный арест, исправительные центры (так называется "химия"). Близкие к парламентскому законотворчеству ученые доказывали, что система наказаний должна быть выстроена лестницей с многочисленными ступеньками. И совершенно проигнорировали, в отношении кого эти виды наказания будут применяться. Какие последствия это вызовет для человека, его близких. За малозначительное, впервые совершенное преступление - срок до 6 месяцев! Человека надо не сажать в тюрьму, а оттягивать от нее. Есть же альтернатива: штраф, условное наказание. А так каким выйдет человек через 6 месяцев? Теряется здоровье. Рвутся отношения с семьей, работой. Тюрьма обрежет сразу все социально-полезные связи, которые держат человека.
Или взять "химию". По условиям исполнения наказаний человек должен обеспечивать себя зарплатой. Но работы сейчас нет. Что делать? Либо идти на серьезное преступление, либо бежать.
- Может, во многом вы и правы. Но хочу напомнить печальный опыт 1953 года. Тогда тоже была предпринята попытка передать пенитенциарную систему в ведение Минюста...
- Опыт 1953 г. был обречен на неудачу. Прежде всего потому, что был вызван не стремлением реформировать систему, а осуществлялся в соответствии с политической обстановкой в стране, в условиях послесталинской борьбы за власть.
Сегодня другая ситуация. И своих целей в этом направлении общество достигнет.
Казнить нельзя помиловать (часть 2)