На прошлой неделе мир узнал имена очередных нобелевских лауреатов.
В ЧЕТЫРЁХ научных номинациях - два немца, пять американцев (один из них итальянского происхождения, другой - российского), британец и француз.
От мышей до озоновых дыр
В ОБЛАСТИ медицины и физиологии отмечены работы по изучению стволовых клеток. Награда досталась американцам Марио Капети и Оливеру Смитису, а также британскому подданному Мартину Эвансу. Учёные занимались тем, что целенаправленно воздействовали на гены животных, "отключая" некоторые из них. Их работы помогут более эффективно изучать врождённые заболевания человека.
Премию по физике присудили немцу Петеру Грюнбергу и французу Альберу Ферту. И, бесспорно, это тот случай, когда научную награду дают за давние работы, получившие самое широкое практическое применение в наши дни. Что такое эффект "гигантского магнитного сопротивления", знают немногие, но вот о жёстких дисках компьютеров слышали, пожалуй, все. Тридцатилетней давности работы Грюнберга и Ферта позволяют считывать и хранить данные на небольших магнитных дисках.
Среди химиков Нобелевский комитет выбрал немца Герхарда Эртля. Он изучал химические процессы, идущие на границе раздела твёрдых тел и газа (или жидкости). Знания в этой области, в частности, помогают понять, как окисляется железо (появляется ржавчина). Не менее важное применение - изучение озонового слоя Земли.
Наконец, с наукой оказалась связана и премия мира 2007 года. Альберт Гор получит её "за большие усилия по привлечению внимания мировой общественности к проблеме глобального потепления". В списке из 181 претендента были кандидатуры более достойные, чем респектабельный политик, удачно сделавший себе пиар на проблемах климата: погода, как известно, волнует всех. Американский рынок, видимо, тоже. В понедельник назвали имена нобелевских лауреатов в области экономики. И опять американцы - Роджер Майерсон, Эрик Маскин и Леонид Гурвиц. Последний родился в Москве.
"Нет чётких критериев"
ТО, ЧТО в списке лауреатов 2007 года не оказалось россиян, вроде бы никого уже не удивляет. Хотя один из двух наших ныне здравствующих нобелевских лауреатов-физиков Жорес Алфёров уверен, что среди претендентов они наверняка были: "Где-то с начала 50-х годов XX века наши исследователи постоянно находятся среди номинантов на Hобелевскую премию, просто это не разглашается".
Напомним, как происходит голосование: нобелевские отраслевые комитеты каждую осень рассылают авторитетным учёным всего мира письма. В них содержится просьба указать кандидата на премию (самовыдвижение исключается) и обосновать своё мнение. Далее следует отбор - лишь следующей осенью называют имена лауреатов. А подробности письменного голосования держатся в секрете на протяжении 50 лет.
Поскольку сливки мирового научного сообщества собраны в США (там же, кстати, проживает наибольшее число лауреатов), можно предположить, что Америка лидирует и по числу учёных, получающих письма от Нобелевского комитета. А раз так, то и голосование получается "однобоким"? "В каком-то смысле вы правы, - соглашается другой нобелевский лауреат Виталий Гинзбург. - Определённую роль это играет. Если вы лучше знаете своих, чем чужих, то вы за них и будете голосовать, это естественно. С другой стороны, для настоящего учёного гораздо важнее научная истина - он должен давать объективную оценку работе, а не интересоваться гражданством коллеги. А вообще, не стоит переоценивать Нобелевскую премию. Нет чётких критериев, кому и за что её давать. Награду получают как замечательные работы, так и просто хорошие, как мы их называем. Вот в этот раз премию дали за эффект гигантского магнитного сопротивления. Это хорошая работа, но ничего выдающегося - именно с научной точки зрения - в ней нет".
Между тем Нобелевский комитет обходит вниманием целый ряд достойных российских учёных. "Даже если брать только выходцев из нашего института, можно назвать имена Андрея Линде, Леонида Келдыша, Олега Крохина, Юрия Попова", - говорит академик Геннадий Месяц, директор легендарного ФИАНа, давшего миру семь нобелевских лауреатов.
Какая польза от лауреатов