НА ВОПРОСЫ корреспондента "АиФ" Андрея УГЛАНОВА отвечает научный руководитель Государственного университета - Высшей школы экономики Евгений ЯСИН.
- ЕВГЕНИЙ Григорьевич, помогли нашей стране террористы бен Ладена, устроив в мировой экономике такой кавардак, что заставили Запад взглянуть на Россию по-иному?
- Наша экономика этого пока не почувствовала. Мы все еще находимся в кризисном состоянии, хотя и выползаем. Но Запад почувствовал, что нуждается в нас. Мало того, его лидеры осознали, что мы принадлежим к западному сообществу и вместе с ними боремся за ценности этой цивилизации.
- А как это в будущем скажется на нашей экономике?
- Пока, я думаю, не очень значительно. Никакие правительства крупному бизнесу не указ, если он не чувствует, что вкладывать деньги выгодно и безопасно.
А изменения будут происходить. Ну скажем, индо-пакистанский конфликт. Мы от него выигрываем. Потому что и американцы, и европейцы вкладывали большие суммы в офшорное программирование в Индии. Но там возросли риски. А Россия, наоборот, продемонстрировала в этой ситуации их снижение.
- Мир денег - это множество сообщающихся сосудов. Пронизывают они и Россию. Какое влияние оказывает на нас этот сложнейший механизм?
- Облик российской посткоммунистической экономики уже определился.
Понятно, что нужно везти в Россию. Скажем, окорочка, итальянскую обувь, оборудование для нефтедобывающей и газовой промышленности. А может быть, все-таки оснащение для машиностроительных заводов? Это еще не ясно.
Что мы умеем производить? Нефть, газ, алмазы, металлы черные и цветные, минеральные удобрения, лес. Вот наше лицо!
Самое тяжелое для наших западных коллег - уступать свои рынки. Они готовы оказывать помощь, давать кредиты, но... Споры вокруг ВТО, рыночного статуса российской экономики - это дележ рынков. Вместе с тем на Западе есть стратегическое понимание того, что с Россией надо делиться.
А что, кроме оружия?
ПОРА себя в чем-то переломить. Возьмите бесконечные споры вокруг автомобильной промышленности, вокруг темпов экономического роста - ускоряться или погодить? Ронять рубль или наоборот? Но давайте посмотрим чуть-чуть вперед. Сейчас российский гражданин "хавает" "Лады", потому что для него машина дороже 4000 долларов пока недоступна. Потом доходы вырастут на тысячу долларов в год, и он перестанет это делать, начнет выбирать между импортной машиной и "Жигулями". Если при этом качество российского авто будет на уровне, это будет означать, что мы победили.
Я считаю это нашей национальной задачей. То, без чего не сможем стать полноценной страной, которая избавится от комплекса неполноценности вместе с манией величия. Потому что, с одной стороны, мы такие большие, великие. А с другой - а что вы умеете делать, кроме оружия?
Надо снижать налоговое бремя, сокращать государственные расходы. Сегодня эта мера будет действенным стимулом для экономики. А наши бюрократы пока ее душат. В своей книжке "Российская экономика. Истоки и панорама рыночных реформ", опираясь на работы исследователей МГУ В. Тамбовцева и А. Аузана, я оцениваю общую сумму взяток российского бизнеса минимум в 8 млрд. долларов в год.
Самолет - как паровоз
- ЕВГЕНИЙ Григорьевич, еще на заре горбачевской перестройки ряд экономистов говорили, что нужно выделить две-три важнейшие отрасли и создать для них сверхвыгодные условия. Например, для авиапрома. У нас до сих пор умеют делать хорошие самолеты.
- Когда я работал в кабинете министров, сам добивался, чтобы правительство выделило 250 тыс. долларов на сертификацию Ил-96М. Он имеет самый лучший в мире планер и летал с американскими моторами "Пратт&Уитни". Делается это и сейчас. Но проблема заключается в том, что у нас по-прежнему работают 22 авиационные фирмы и каждая хочет выжить. А реально мы можем спасти свой авиапром, когда останется одна. Так же, как "Боинг" - по сути один в Америке. Или "Эрбас" - в Европе. Это - во-первых.
Во-вторых, проблема заключается еще и в том, что, если даже вы сделаете самолет, кто-то должен его купить. Российские авиакомпании до последнего времени не могли.
Меня очень обрадовало то, что российская футбольная команда полетела в Японию на Ил-62. Этот самолет до сих пор имеет едва ли не самые лучшие летные характеристики. Да вот только расход топлива у него в три раза выше и шумит он, как паровоз.
Что выросло на "трупах"
- МЫ ГОВОРИМ о глобальных проблемах отраслей, а предприимчивые люди по-тихому делают свое дело. Кто-то стал пельменным королем, кто-то под маркой престижных французских фирм выпускает одежду, которая продается даже в бутиках, кто-то, как мои друзья в Кирово-Чепецке, делает прекрасную мягкую мебель. Вы представляете себе масштабы этой "средней" экономики?
- Конечно, мы имеем о ней представление. Примеров можно привести очень много. Тот же "Вимм-Билль-Данн". Но в этом и есть прелесть рынка - он сам выделяет тех, кто развивается на приоритетных направлениях. Вы не знаете заранее, что у вас пойдет. Но что-то пойдет обязательно. Вопрос только в деловой активности, в том, чтобы находились предприимчивые люди.
- А как вы оцениваете величину теневого, пока полузакрытого производства?
- Я согласен с теми оценками, которые делает наш Госкомстат вместе с представителями международных организаций. Это дополнительные 25% к объему валового внутреннего продукта.
- Если разделить на сектора российскую промышленность, как они будут выглядеть?
- Топливно-сырьевая и первичная переработка - где-то 40%. Она дает 60% экспортных поступлений. А традиционная промышленность - чуть больше половины. Остальные предприятия, в них наша особенность, - они возникают не самостоятельно, а каким-то образом прорастают на тех предприятиях, которые уже существуют.
- То есть возникают на "трупах"?
- У каждого предприятия есть какие-то живые силы. Там они и произрастают. И ничего плохого в этом нет. Плохо, что у нас мало новых предприятий. Скажем, в Польше заново возникшие предприятия занимают примерно треть всего производства. У нас пока какие-то проценты.
- Как вы считаете, когда общество перестанут волновать экономические проблемы?
- Этого не случится никогда, так же как всегда будет интерес к футболу. Другое дело, что у людей должно появиться ощущение, что все мучения позади и что теперь, в рыночной экономике и при демократии, жить лучше, чем при социализме. Как только не отдельные лица, а все почувствуют, что можно дом построить, автомобиль купить, - это и будет то время.
Олег СЫСУЕВ: "Надежность - наш основной банковский продукт"